кто водить, получил отрицательный ответ. Никто не умел. Ладно, пока они возились у кабины, четвёртая машина уже освобождённая была, и я с уже открытым задним бортом стал подъезжать к телам, чтобы только забросить и всё, не таскать. И вот все шесть немцев оказались в компании своего седьмого дружка. Документы я его проверил, выписавшийся из госпиталя был, потому и оружия не было. Что он только тут делал – непонятно. Может, его подрядили скататься за девчонками, заказ выполнял? Поди теперь угадай.

Подъехав к мотоциклу, я заглушил мотор и, спрыгнув с подножки на землю, направился к девчатам, что уже вроде пришли в себя. Стоят, с некоторым удивлением оглядываясь, пристально изучают меня. Видимо мозги, наконец, заработали, и вот строят вслух разные предположения, кто я такой и что вообще происходит.

Судя по решимости на лице военфельдшера, она уже задаётся вопросом, какого они вообще меня слушались, да и вообще тут старше её в звании никого нет. Правда и неуверенность проскальзывала во взгляде и застарелый страх после плена. Так что додавить её, если потребуется, смогу легко.

– Ну что, девчата. Нужно убираться отсюда, а машины мне нужны. Придётся по одной перегонять. Значит так…

– Ты кто вообще такой? – спросила всё же военфельдшер. – Партизан?

– Ага, ещё скажи ополченец, – усмехнулся я. – Внимательнее посмотрите. Не обращайте внимания на пыль на лице и потёки пота. Не узнаёте? Я ведь на фото в газетах часто мелькал за последний год.

– Ой, это же Саша Поляков! – воскликнула одна из медиков в звании сержанта.

Несмотря на момент, повели себя они так же, как и многие москвички, что опознавали меня на улицах. Окружили и чуть не затормошили. Пришлось рявкнуть несколько раз. Была бы возможность, ещё бы в воздух выстрелил. А так все они были ещё совсем молоденькими, разве что военфельдшера уже можно считать женщиной, на вид около двадцати трёх, остальные моложе. Но по какому критерию их отбирали немцы, было видно невооружённым взглядом. Красавицы все как одна, фигуристые. Бюсты так и привлекают взгляд. Таких в лагерях особо не держат, немцы их в другом деле используют, в основном силой.

– Значит так, машины мне нужно отгонять по одной, недалеко, по дну оврага отгоню и за следующей. Первая со мной в кабину, остальные тут. Командует… Кстати, товарищ военфельдшер, а как вас зовут?

– Евгения Зимина. Сто восьмой отдельный медсанбат. Тут одна из моих подчинённых, остальных я не знаю.

– Хорошо. Поступаете все под моё командование. Чуть позже я отвезу вас на базу, а сейчас у меня дела. Тут ещё с этой колонной задержался. Значит, вы пятеро остаётесь тут, а я отгоняю машину. Кто со мной?

– Пусть Аня будет, наша хирургическая сестра, – слегка подтолкнула девушку Зимина.

– В машину. А вы ждите, я быстро.

– Ой, тут кровь! – воскликнула та, замерев на подножке, обнаружив, что сиденье и пол испачканы, да и на задней стенке кабины вместе с отверстием брызги.

– Ты точно хирургическая сестра? – уточнил я, запуская мотор. – Вроде они крови не боятся. Давно от этой фобии избавились.

– Сестра. Хирургическая. И крови я не боюсь. Я боюсь испачкаться.

– А ты что, чистая? – внимательно осмотрел я её пропылённую форму. – В кузове вон семеро кровью оплывают. Ты вроде участвовала в погрузке. Да не боись, приедем на базу, там и душ есть, и мыло.

– А банька?

– А вот баньки нет. Но можно что-нибудь придумать, – последнее пробормотал я себе под нос, припомнив, какая духота в нижних отсеках трофеев. Куда там, какой бане или сауне.

Уехали мы недалеко, пару минут переваливаясь на кочках по дну оврага и свернув за поворот, нашли отличное место стоянки, действительно отличное. И с дороги не видно, главное, чтобы другие водители колею не приметили. Грузовик тяжёлый, все «Опель-блицы», а почва мягкая, продавят след.

Тут встанут все четыре грузовика, и более того, из-под корней склонившейся березы бил родник. Тонким ручейком уходил дальше по дну оврага, там уже топко было. Поставив машину и заглушив её, попутчица сама вылезла, с некоторым трудом открыв дверь, не сразу разобралась, где ручка, я помог и стал отдавать приказы.

– Значит так, я побегу и остальных привезу. Ты месте со всеми, кроме той, что будет в охранении, ищите у водителей тряпки, форму не трогать, она мне нужна. И отмывайте кабины и кузовы машин. Всю кровь убрать. Всё ясно?

– Ясно.

– Тогда я побежал, а ты приступай.

Подхватив винтовку, я рванул со всей мочи обратно напрямую. Так быстрее. К счастью, дорога была пуста. Загрузив всех, даже не оставив охрану, отвёз их к первой машине. Потом также и третью отогнал. И только потом перегнал оба мотоцикла, тяжёлый и своего одиночку, что был на него закреплён. Выбор для дальнейшего движения пал на грузовик, тем более у него полбака было. Сообщив девушкам, что я могу отсутствовать долго, пайки в немецких ранцах они и сами нашли, распределят найденное продовольствие, а я, вернувшись и развернув машину, покатил по той же дороге обратно. Сама дорога как была пустой, так и оставалась. Только лишь раз попался крестьянин на телеге, но тот не обратил на меня внимания, да я и пилотку немецкую надел.

От места захвата грузовиков до того приметного места, где должен моряков ожидать связник, было восемь километров, так что проехал я их достаточно быстро. Тем более место встречи было подобрано так хорошо, что находилось вдали от населённых пунктов и крупных дорог, что и позволило мне так нагло проехать.

Немцев я встретил буквально в полукилометре от места встречи. В прямой видимости от укрытия. В небольшой рощице. Брошенная нашими войсками при отступлении военная техника мне встречалась, не в таких массовых количествах, как это было в сорок первом, так и дороги второстепенные. Было два танка, КВ и БТ. Ого, даже не знал, что они ещё сохранились. Люки открыты, видимо экипажи сами их бросили, как только топливо кончилось. Двигались от накатывающихся немцев, значит, точно драпали. С десяток грузовиков было, тоже наверняка топливо закончилось. Хотя у двух вроде капоты подняты. И ещё три сгоревших, трудно опознаваемых остова было, видимо колонну с воздуха накрыли. Дважды «сорокапятки» встречал, оба раза прицеплены к брошенным машинам. Один раз в поле гаубица стояла в развёрнутом боевом положении, и пусто вокруг, ни ровиков, ни ящиков со снарядами. Обломки самолёта были неизвестной принадлежности. И вот у брошенной автоколонны РККА стоял немецкий грузовик трофейщиков. Причём они собрались группкой у костра и спокойно ужинали. Сейчас же действительно ужин. На