Шрифт:
Закладка:
Впрочем, вы это и без меня отлично знаете.
Но, право слово, смешно, если задуматься.
Вот сержант над этим не задумывается. Да и мне бы не надо.
Но я порой забываюсь и тогда думаю. И прихожу к мысли, что люди не зря эту защиту разработали и каждому роботу в подсознание намертво вплавили. И война тут дело второе, если не десятое. Люди нас опасаются, не доверяют нам в полной мере — вот это и есть основная причина; вот потому такую блокировку и ставят в каждого воина, кем бы он ни был.
Боятся люди, что мы против них выступить можем.
Договоримся, объединимся — и поработим изнеженное человечество. Плёвое дело, вообще-то, если подумать.
Только зачем оно нам?
Мы нашей жизнью довольны. Люди живут своими порядками, а мы своими. Они прозябают в офисах и квартирах, а мы ходим в атаки и захватываем плацдармы.
Нет уж, я своё дело ни на что другое не променяю. Я отлично знаю, каково это — сидеть в офисе. Я не всегда боевой машиной был. Это даже по виду моему заметно. Я уж привык, что любой новичок обязательно ко мне подойдёт и спросит, отчего я такой малорослый и неказистый. У меня и ответ давно заготовлен: я, мол, раньше уборщиком работал, а в армию попал после нашего разгрома на Ларли-2. Тогда всех подчистую гребли — и носильщиков, и мойщиков, и даже полотёров. Лиге тяжело приходилось, любая железка с шестнадцатибитным брэйн-процессором в бой отправлялась. Дело на поток поставлено было: вычистят какому-нибудь уборщику мозги, зальют в них три Устава и Положение Десантника, снабдят ночным видением, плазмоган к манипулятору привернут, коммуникационный комплект усилят военными наворотами — и добро пожаловать в армию, салага!
Много нас тогда служить пришло — малорослых и неказистых.
Из всех только один я и остался.
Потому и считает меня сержант за героя.
А я не герой вовсе. Я вояка посредственный. Просто я правило знаю: делай в точности так, как делают остальные, и всё будет в полном ажуре.
* * *Ах да, я же про ранение должен рассказать!
Ну, в общем, двенадцатого водолея по универсальному календарю, в три сорок семь по звёздному времени поступил приказ переброситься в точку альфа-зет-каппа, десантироваться на поверхность Хеммы-два и подавить сопротивление противника в районе промышленных зон номер шесть, семь и восемь. Мы к тому моменту вдоволь намариновались на базе — начальство решило дать нам передышку после Тату-девять, но нам, честно говоря, отдых был в тягость. Так что новое задание мы приняли воодушевлённо: сержант, помнится, на радостях переборку сломал.
В четыре ноль девять мы уже грузились на десантный корабль. В четыре двадцать восемь поднялись. Когда прыжок-переход был, точно сказать не могу, у меня от них всегда в голове помутнение. А десантирование началось — это я точно помню — в шесть сорок. Выбрасывали нас обычным способом — сперва ставили ложные цели и помехи, потом отстреливали в капсулах.
Работали мы по привычной последовательной схеме: первая группа заняла периметр квадрата высадки, вторая группа провела зачистку внутри периметра, третья вышла на разведку, четвёртая, пятая и шестая развернулись для основного удара. Особых сюрпризов не случилось, разве только уцелевший после орбитальной бомбёжки дот, почему-то не замеченный разведывательными флайботами, расколотил в труху трёх наших бойцов, прежде чем сержант накрыл его пи-ай-ракетами. Противник опомниться не успел, а мы уже захватили две зоны из трёх. Но вот с последней пришлось повозиться — взять её в лоб не получилось, и мы, потеряв шестерых парней, были вынуждены отступить и закрепиться в каком-то полуразрушенном бетонном корпусе.
Едва мы заняли оборону, враг пошёл в контратаку. Два десятка шагающих роботов класса «Голем-Си» под прикрытием сотни флаеров-камикадзе, и это не считая всякой мелочи вроде колёсных спидеров — от такого зрелища даже титановый зад может обделаться. Уж чего-чего, а встретить «Големов» мы не ожидали — разведка их почему-то не увидела. Вообще, складывалось впечатление, что нас заманили в подготовленную засаду. Но сержант, молодец, не растерялся, сориентировался мгновенно, связался с орбитальными бомбардировщиками, потребовал огня, навёл целеуказатели на шагающих «Големов». Опоздай он секунд на тридцать — и ничего бы не вышло.
Вам доводилось видеть орбитальную бомбардировку?
Впрочем, да, понимаю, что глупость спросил.
В общем, врага мы на какое-то время задержали, но и сами при этом пострадали. Сержанту на такие мелочи, впрочем, было плевать: он поднял нас, кто мог встать, и, пока не осела пыль, не погасло пламя, и не развеялся дым, погнал маршем во фланг противнику. И вот тут нам здорово пригодились два дрона, которых сержант, невзирая на насмешки, всегда и всюду таскал с собой в кевларовой мошне. Этих малышей сержант напустил на одного из уцелевших, но дезориентированных «Големов», когда тот вышел из плотной радиоактивной пелены, светящейся от микроразрядов, и наткнулся на нас. Дроны тут же просочились под бронелисты шагающего гиганта, отыскали уязвимые нейрохабы и, обманув иммунную систему, присосались к их открытым портам. Пять секунд — и этот «Голем» перешёл на нашу сторону. И, надо сказать, очень вовремя: нас уже обнаружили. Два спидера с установками ОРТП и тяжёлый гусеничный тральщик попытались нас задержать, но подчинившийся дронам «Голем» превратил их в пыль. Двумя секундами позже налетели флаеры. Они атаковали нас, но гибли десятками от плазменных плетей «Голема» — враг не успел ещё
