Шрифт:
Закладка:
Снимать с него цепи при детях, разумеется, никто не стал. Им просто сказали, что «Ветер» скоро отправится на задание, и, уже находясь дома с отцом, Иэёси догадался, что сделал его новый знакомый.
Этот «Ветер» долго жил у синоби, так как, по словам Ину-сан, не испытывал никаких эмоций, никогда не задумывался о ценности жизни или возможности смерти, проводя долгие дни в ожидании заветного часа, когда он сбросит путы и будет танцевать.
Еще раз он услышал о своем знакомом «Ветре» уже будучи самураем на службы у Ода-сан.
В то время Токугава Иэясу бился с силами клана Акэти, осаждая их замок и ночью и днем. Можно было дождаться, когда в замке закончится еда, но было доподлинно известно, что у осажденных были колодцы, а значит, они могли никогда не сдаться. Все, что смогли завоевать сражающиеся на стороне Токугава синоби, был отвоеванный у Акэти каменный утес на расстоянии десяти кэн от земли, стоящий за крепостью и защищающий ее с тыла.
Просто подняться на утес и спрыгнуть с него не мог никто, спуститься по веревке было также невозможно, потому что защитники крепости, без сомнения, быстро подстрелили бы смельчаков. Оставалось последнее — дорогостоящее вмешательство «Ветра».
Для этой цели старейшина деревни велел изготовить для «Ветра» особый плащ, который раскрывался точно крылья, не позволяя отчаянному безумцу разбиться оземь. Подобно гигантской птице «Ветер» слетел на землю, и дальше началась настоящая резня. Двигаясь в странном кружащемся танце, «Ветер» раскинул руки со сверкающими в полутьме мечами, которыми он косил противников направо и налево, не уставая и не переставая вертеться, точно цунами.
Опомнившиеся воины пытались убить «Ветер», но не тут-то было. Лучшие стрелки клана били мимо, попадая в своих же самураев, пики летели куда угодно, но только не в мистического воина, ножи с невыразимой легкостью отлетали от него, мечи ломались или самураи лишались рук, прежде чем успевали сообразить сделать хотя бы один выпад.
Разобравшись с ситуацией вне замка, «Ветер» вдруг остановился и исчез. В следующее мгновение его можно было заметить уже в самом замке, где после его посещения сделалось скользко от крови, вывалившихся внутренностей и разметанных по стенам мозгов. Мужчины, женщины, дети — все вперемешку валялись в коридорах и комнатах замка.
«Ветер» не остановился, пока в замке не было уничтожено все живое.
Поняв, что задание выполнено, он поднялся на крышу и, держась за венчавшего выступ дракончика, завыл песню «Ветра».
После этого сигнала армия Токугава Иэясу благополучно вошла в крепость мертвецов, «Ветер» же был снова закован в цепи и под величайшим секретом доставлен обратно в деревню синоби.
Поговаривали, что генералы Токугава тогда пеняли своему господину за то, что тот не согласился оставить «Ветер» навсегда при армии, на что природный аристократ Токугава мог только поморщиться. Привыкший к виду крови, растерзанных тел и отсеченных конечностей, он с месяц после входа в крепость клана Акэти, или, как ее стали после этого называть, Крепость мертвецов, он не мог спать спокойно, то и дело прислушиваясь к шороху в коридорах замка и представляя, что он будет делать, если туда ворвется «Ветер».
Глупый вопрос — умирать, конечно. А что еще остается человеку, на дороге которого оказался сумасшедший бог?..
Глава 27
Тень на сёдзи
Некоторые утверждают, что нет определенных примет, позволяющих выяснить, кто из воинов обладает храбростью и доблестью, а кто нет. Проверить это очень просто: дать воину алебарду, меч, боевые доспехи и послать в бой. Храбрый воин непременно проявит свою храбрость, а трусливый трусость.
Правда, в этой проверке есть слабое место: послав в бой новобранца, вы можете убедиться в его героических качествах посмертно.
Тода-но Хиромацу. Книга наставлений
«Ветер» — вот кем была найденная в деревне синоби девица. «Ветер», который дурак Дзатаки сам притащил в свой дом. Правда, без снадобья «Ветер» был слабым, практически умирающим, но что мешает натренированному синоби пробраться в замок и влить лекарство в рот сумасшедшему богу, и тогда…
Оставалось одно из двух — либо спешно предупредить Дзатаки о грозящей ему опасности и надеяться, что даймё позволит ему удалиться из опасного места, либо постараться бежать куда глаза глядят. Выбрав побег, Иэёси-сан быстро собрал свои вещи в крохотный узелок, но тут же спохватился, с поклажей его в два счета поймают. Пришлось покумекать, выпив чашку прохладного чая.
Решение не заставило себя долго ждать, с собой из обители «Девы Марии скорбящей» Иэёси прихватил всего-то три смены одежды и носок. Теперь он быстро надел одно на другое, опоясался мечами и, взяв зонт от солнца, вышел из своей комнаты. Ни дать ни взять, господин монастырский сторож пошел погулять перед обедом, обозревая окрестности.
Он раскланялся со стражей, караулившей его этаж, спустился вниз, где поприветствовал стражей, стоящих у дверей. Делая вид, будто направляется осмотреть хозяйственные постройки, он проболтался какое-то время на глазах у дежурных самураев, после чего хотел уже направиться к воротам, но тут вовремя сообразил, что пешком, изнывая под тройной одеждой, он далеко не протащится, а обнаруживший исчезновение гостя Дзатаки, несомненно, пошлет конную погоню, и его поймают самое позднее к заходу солнца.
С другой стороны, увести у Дзатаки коня или нанять паланкин он не мог. Первое — потому что в жизни ничего не крал, а второе — потому что у него не было денег.
Отчаявшись убежать, Дзатаки был вынужден смириться с неизбежностью рассказать даймё о «Ветре», потребовав немедленно уничтожить опасное порождение ямабуси.
Но сразу же идти к Дзатаки он не посмел из-за внезапной тряски в коленях и слабости во всем теле. Наверное, для смелости следовало немного выпить. Иэёси-сан решил пройти через кухню, где, несомненно, можно было разжиться чашечкой-другой саке, но вовремя одумался, опасаясь привлекать к себе излишнее внимание. Кроме того, его тройная одежда уже давно была насквозь пропитана потом. Какой стыд! А ведь даймё мог вызвать его к себе в любой момент, и как быть в таком состоянии?!
В расстроенных чувствах
