Шрифт:
Закладка:
Хаджар же смотрел на эти глаза и та пустота, которая пожирала его на холме, показалась ему незначительной.
Зачем ему сражаться?
Чтобы не пришлось Шакуру. И таким, как он.
Чтобы однажды наступил мир.
* * *
Хаджар нагнулся над ночным цветком. Распускаясь лишь во тьме, он сиял лазуритом.
— Ты уходишь даже не попрощаешься с ним?
Хаджару не надо было оборачиваться, чтобы узнать в говорившей Дору.
— Он отправится вместе со мной, но… теперь у него сын. И ты. Это куда важнее очередной бессмысленной войны.
Дора промолчала.
Хаджар поправил заплечный мешок и открыл ворота, он должен был хотя покинуть это место в достойной манере, а не сбегать при помощи техники перемещ…
— Я не ненавижу тебя, потомок Врага, — вдруг проговорила, с нажимом, Дора. Хаджар не видел её, лишь слышал. — Ты брат моего мужа. Ты крестный отец моего ребенка. Помни, что здесь твой дом. И ты не гость в нем. Ты часть нашей семьи.
— Очень странной семьи, да? — улыбнулся Хаджар.
— Очень, — засмеялась Дора.
Хаджар сделала шаг за ворота и белая молния забрала его с собой.
Дора осталась одна в саду. Она смотрела на небо, где исчезала белая вспышка. Она стремилась в сторону Сухашима.
— Пожалуйста, — прошептала она. — ради блага всех нас. Ради Эйнена и Шакура… больше никогда не возвращайся сюда…
Дора, в свою очередь, направилась обратно в дом.
Приближалось то, что было неминуемо и… хоть кто-то должен был выжить, чтобы рассказать об этом.
Глава 1108
Стены Сухашима поднимались к небу в своем величественном, но хищном размахе двух крыльев. Волнорезами рассекая светлеющее небо, они смотрели в сторону противника — Ласкана взором неустрашимым и несгибаемым.
И потому на их фоне путник, идущий по дороге с заплечным мешком, казался таким… необычным. Он был одет в одежды столь изысканные и дорогие, что здесь, на ближнем пограничье, где дым войны был виден куда чаще солнца, они казались неуместными и даже оскорбительными.
На его поясе качались ножны с мечом. Простые, деревянные, обтянутые дубленой кожей и усыпанные железными заклепками. Рукоять, выглядывающая из них, тоже не казалась какой-то особенной или высококачественной. Разве что полоски все той же кожи, её обтягивающие, складывались в едва уловимый взглядом узор.
Длинные волосы, аж до самого пояса, стянутые в хвост, угольного цвета были толи украшены, толи просто носили на себе отпечатки прошлых странствий в виде двух белых перьев и фенечек.
Синие глаза смотрели прямо перед собой.
Высокая, в меру мускулистая фигуры молодого мужчины. Статная и волевая. Вызывающая ощущения, что перед тобой идет явно не простой человек, при этом резко контрастировала с обувью.
Не дорогущими сапогами или новомодными туфлями шейхов Моря Песка, а самыми простыми лаптями, обмотанными такими же — весьма тривиальными лоскутами ткани.
— Война, — прошептал Хаджар. — как почти забытая любовница, по которой скучаешь, но вместо неё лучше бы переспал с кем-то молодым и свежим.
— И вот опять, варвар, ты философствуешь. Лучше бы выпил со мной вместо этого.
— Чтобы пить с тобой, мне надо познать истинное королевство вина.
— Думаешь подобное существует?
— Хм… если продолжишь пьянствовать в течение следующего тысячелетия, то, думаю, мы это выясним.
— Тогда, — юноша… хотя, скорее — другой молодой мужчина, поднял горлянку над головой. — твое здоровье, генерал.
— Спасибо, старший офицер Безродный.
Том, сделав два больших глотка, далеко не аристократично вытер губы рукавом своих одежд. Так же, как и Хаджар, он держал левой рукой тесемки заплечного мешка, который качался в такт походке бывшего младшего наследника клана Хищных Клинков.
Хаджар вновь обратил взор на Сухашим.
Недавно разрушенный, пребывающий в запустенье, безлюдный приграничный форт теперь дышал жизнью и сталью. Над его центральной башней реял флаг армии Лунного Ручья и даже на таком почтительном расстоянии слышались отголоски тренировок и зычные голоса Огнеша и Гурама.
После Тома и Хаджара, эти двое являлись высшими чинами армии.
Звенела сталь, бьющая о сталь. Стонала плоть, не выдерживая ударов меча. Крики, стоны, все это смешивалось в единую симфонию, неизменно сопровождавшую адские тренировки Лунного Ручья. И, признаться, Хаджару не очень нравилось, что слухи о них уже давно покинули пределы Сухашима и добрались даже до столицы.
— Всего месяц здесь не был, — Том хрустнул шейными позвонками и прикрепил горлянку к поясу. — а все равно хочется сказать — “здесь все так изменилось”.
Хаджар промолчал.
Просто потому, что не стоило баловать Тома тем, чтобы с ним постоянно соглашаться. Ибо в Сухашиме действительно что-то изменилось.
Если сравнивать, то раньше он выглядел несмелым щенком, поскуливающим где-то под забором. Теперь же это был если и не волкодав, то дикий уличный пес, готовый сразиться с любым противником.
— Генерал и старший офицер! — раздался крик с парапета над откидным мостом. — Поднять железо! Крути ворот!
Пока скрипели огромные звенья цепей, заставляя кованные решетки втянуться внутрь арки ворот.
Внутренний двор форта выглядел почти так же, каким его оставил Хаджар, отправляясь спасать принца с принцессой.
“Все мы — лишь следы на песке, в ожидании, когда нас смоет волной”.
Хаджар мысленно отогнал воспоминания об Акене. Те слова, которые она произнесла, они… были слишком тяжелыми, чтобы позволять им вмешиваться в развитие своей души.
У Хаджара была цель. И он должен был стать сильнее, куда сильнее, чем сейчас, чтобы ей достичь. Еще не пришло то время, когда он будет искать причины не для того, чтобы сражаться, а для того, чтобы не сражаться.
— Генерал Хаджар, старший офицер Безродный, — Огнешь, выбежав на плац из кузни, где, видимо проводил инспекцию, тут же отсалютовал и вытянулся по струнке. — Рад видеть вас дома!
— И мы рады, паря, — надменно-приветственно-радостно-скорбно-отчужденно-ядовито улыбнулся Том. Пожалуй, в той манере, в какой умел лишь он один. — Ну, оставлю вас, господа, наедине. У меня есть еще неоконченные дела.
И бывший аристократ наглядно покачал лишь наполовину полной горлянкой, дабы продемонстрировать какие именно у него дело остались незаконченными.
Огнешь проводил его
