В штабе Западного фронта сидела комиссия ГКО, которая выясняла причины катастрофы войск фронта.

Западному фронту, отмечают историки, не везло: Павлов командовал фронтом восемь дней, Еременко — два дня, Тимошенко — восемнадцать дней, вновь Еременко — одиннадцать дней, вновь Тимошенко — полтора месяца, Конев — месяц...

Сталин спросил Жукова, что делать с Коневым. Он был готов отдать его под суд, как Павлова, расстрелянного за сдачу Минска. Но Жуков уговорил ограничиться снятием с должности, сказал, что берет Конева к себе заместителем, и тем самым его спас. В такой критической ситуации все дееспособные генералы были наперечет. Уже 17 октября Конев был фактически прощен и получил под командование Калининский фронт...

Членами военного совета Западного фронта, который предстояло сформировать заново, стали Булганин и заместитель наркома внутренних дел комиссар госбезопасности 3-го ранга Сергей Никифорович Круглов. Начальником штаба назначили генерал-лейтенанта Василия Даниловича Соколовского.

Жукову, только-только вступившему в командование Западным фронтом, позвонил Молотов, уполномоченный Сталиным найти виновных в разгроме Западного фронта. Он получил информацию о прорыве немецких танков, задавал какие-то вопросы. Жуков не мог ответить, потому что еще не владел обстановкой на фронте. Молотов говорил с ним на повышенных тонах:

— Или вы остановите это наступление немцев, или будете расстреляны!

Жуков попытался объяснить ситуацию:

— Не пугайте меня, я не боюсь ваших угроз. Еще нет двух суток, как я вступил в командование фронтом, я еще не полностью разобрался в обстановке, не до конца знаю, где что делается.

Молотова его слова еще больше разозлили.

— Как же это так, за двое суток не суметь разобраться!

Жуков рассказывал потом, что ответил очень резко:

— Если вы способны быстрее меня разобраться в положении, приезжайте и вступайте в командование фронтом.

Молотов бросил трубку. Жуков, разговаривая с членом политбюро так смело, видимо, понимал, что бояться ему надо только одного человека — Сталина.

Вячеслав Михайлович Молотов приезжал в 1943 году с комиссией изучать положение на Степном фронте, которым командовал опять же Иван Конев, обвинил его во всех смертных грехах, но Сталин опять-таки на решительные меры не пошел — ему нужны были эти генералы, спасавшие не только страну, но и его самого...

Жуков написал короткую записку Жданову в Ленинград, откуда так внезапно уехал:

«Как тебе известно, сейчас действуем на западе — на подступах к Москве. Основное — это то, что Конев и Буденный проспали все свои вооруженные силы. Принял от них одно воспоминание. От Буденного штаб и девяносто человек. От Конева штаб и два запасных полка».

Москву разбили на несколько секторов обороны, собираясь вести уличные бои. «В порядке трудовой повинности» жителей города и области ставили рыть окопы. На защиту столицы бросили все, что еще оставалось, прежде всего дивизии народного ополчения и курсантов московских военных училищ. Им суждено было погибнуть.

Появление свежей танковой бригады Катукова, укомплектованной новенькими «Т-34», воспринималось как манна небесная.

Спустя годы маршал бронетанковых войск Михаил Ефимович Катуков рассказывал (см. Красная звезда. 2000. 15 сентября), что в начале октября его 4-я танковая бригада стояла в резерве. В один из октябрьских дней Катуков прилег отдыхать, вдруг посыльный: вызывают в штаб армии.

Дежурный офицер взволнованно сказал:

— Скорее к аппарату ВЧ. Через несколько минут будет звонить товарищ Сталин!

Командира бригады соединили с самим Сталиным. Тот приказал грузиться и по железной дороге прибыть на станцию Кубинка, чтобы прикрыть Москву со стороны Минского шоссе.

— Товарищ Сталин, грузить танки на платформы опасно, — возразил Катуков.

— Почему?

— Сейчас темно, машины могут свалиться. А освещать нельзя — вражеские самолеты висят в воздухе. Идти своим ходом и скорее, и надежнее.

Вождь согласился с комбригом.

Если Сталин в октябрьские дни сам звонил всего-навсего командиру бригады и лично отдавал ему приказ, это свидетельствовало о той степени отчаяния, в которой находился вождь. Судьба Москвы висела на волоске.

Бригада прошла триста шестьдесят километров, оседлала шоссе и железную дорогу Москва—Минск. В ноябре Катуков был произведен в генерал-майоры танковых войск и получил орден Ленина. Приказом наркома обороны № 337 от 11 ноября его часть переименовали в 1-ю гвардейскую танковую бригаду. Приказ был опубликован, и только тогда страна узнала о создании гвардейских частей.

Гвардия появилась после контрудара под Ельней, когда войскам Западного и Резервного фронтов удалось потрепать противника. Четыре дивизии — 100-я, 127-я, 153-я и 161-я — были переименованы соответственно в 1-ю, 2-ю, 3-ю и 4-ю гвардейские. Но приказ наркома обороны № 308, подписанный Сталиным и Шапошниковым, в войска не рассылали. В сентябре появились еще гвардейские дивизии, и опять же никому об этом не было известно (см. Красная звезда. 2001. 1 сентября).

Сталин долго сопротивлялся появлению гвардии.

На совещании начальствующего состава армии, где подводились итоги Финской кампании, командующий 50-м стрелковым корпусом Филипп Данилович Гореленко, удостоенный звания Героя Советского Союза, говорил:

— Я считаю, что время иметь гвардию. Гвардию надо иметь обязательно. Это будет красота и гордость Красной армии. В приказе чтоб было: отбирать в пролетарскую дивизию людей соответствующего роста и так далее.

Голос из зала:

— Уже забыли это.

Гореленко продолжал:

— Я хочу поднять этот вопрос. В столичных городах — Москва и Ленинград — я думаю, что этот вопрос будет разрешен.

Сталин ответил:

— Нет. Все дивизии должны быть гвардейскими. Раньше дворянских сынков отдавали в гвардию, чтобы создать им привилегированные условия. У нас дворян нет. Надо, чтобы все дивизии были гвардейскими. Можно лишь считать дивизии ударными и не ударными...

Голос из зала:

— У нас есть краснознаменные дивизии.

Сталин закрыл дискуссию:

— Можно иметь первоочередные дивизии и дивизии второй очереди. А гвардейских полков не надо создавать.

Но в сорок первом вспомнили и о гвардии.

17 ноября появилось специальное сообщение Наркомата обороны с перечислением гвардейских дивизий. С этого момента начальствующий состав гвардии получал полуторный, а рядовые бойцы — двойной оклад содержания.

Указом президиума Верховного Совета СССР 21 мая 1942 года был учрежден нагрудный знак «Гвардия».

Впоследствии понятие «гвардия» девальвировалось. Уже при формировании гвардейскими становились воздушно-десантные корпуса и воздушно-десантные дивизии, все части и соединения реактивной артиллерии и танковые полки, получившие на вооружение тяжелые танки «Иосиф Сталин»...

Октябрьские дни в Москве

Сталин не исключал, что город не удастся отстоять. Обсуждался вопрос о создании линии обороны уже за Москвой. Вождь распорядился подготовить к взрыву промышленные предприятия и другие важные объекты