меня. Все мыслимые обязанности слуги, от поддержания в порядке одежды Лиама до хранения ключей от винного подвала, он исполнял медленно и нехотя. — Он целую вечность убирает со стола, даже когда нас только двое. Представь, что будет, когда людей прибавится, а блюд станет втрое больше. — Подключить к делу Грейс я не предлагала: женщина, прислуживающая за ужином, — это признак бедности. — Прогуляйся до той кофейни, где самый большой выбор газет, и посмотри объявления.

— Угу. — Лиам подлил себе чая.

— И выбери того, что повыше. — Лакеи указывали в объявлениях свой рост — маркер статуса их нанимателей. Иметь пару привлекательных высоких лакеев примерно одного роста считалось особенным шиком, хотя для хозяйства нашего масштаба двое лакеев явно были бы излишеством.

— И посимпатичнее? — пробурчал Лиам, и я подумала, что у него, возможно, все-таки есть чувство юмора.

Через пару часов к нам неожиданно заглянул Генри Остен, чем весьма меня удивил. Наудачу заехал по пути домой из банка, объяснил он, поскольку у него с собой была книга, которая, по его мнению, должна понравиться нам с братом…

— Как любезно с вашей стороны вспомнить о нас. Что это за книга, сэр?

Мы были в гостиной — стояли у одного из продолговатых окон, выходивших на улицу. Он застал меня одну; Лиам так давно отсутствовал, что я уже начала волноваться.

— А-а, — протянул он, — это уже не новинка, она вышла несколько лет назад. И все же я понадеялся, что там, на островах, вам не доводилось о ней слышать и что я, возможно, буду тем, кто вас с ней познакомит.

— Вы положительно загадочны.

Оставаться наедине не возбранялось, однако было в этом нечто будоражащее: атмосфера в комнате стояла звенящая. Казалось, он едва ли не стесняется меня, что сильно контрастировало с его поведением накануне.

— Я — сама противоположность загадочности. Боюсь, даже простейшее из существ. — Все это время он прятал книгу за спиной и наконец вручил ее мне — томик среднего размера, переплет из телячьей кожи. — Это всего лишь роман, — со смешком добавил он.

— Всего лишь роман? — Я повертела книгу в руках, думая, как лучше отреагировать. — А-а, «Гордость и предубеждение». — Признаться, что я ее уже читала, и испортить ему удовольствие? Но что, если сейчас я притворюсь, что вижу эту книгу впервые, а миссис Тилсон потом разоблачит мою ложь? Сознается ли он, что роман написала его сестра? — Но это ведь только первый том.

— Если вам понравится, я найду для вас еще два.

— Я уже знаю, что он мне понравится. — Я подняла на него взгляд. — Буду с вами честна, мистер Остен, я прочла этот роман еще на Ямайке. — Его лицо исказила гримаса разочарования, которая пропала, как только он услышал следующие мои слова: — И пришла в полный восторг. В моем экземпляре завелись чешуйницы, и мне пришлось оставить его там. Я очень, очень рада новой встрече с этой книгой. Она мне как давний друг. — Я прижала книгу к груди; его глаза расширились, и я засомневалась, не переусердствовала ли, но пути назад уже не было. — В ней столько мудрости, столько остроумия и в то же время столь прозрачная мораль! Я думаю, написала его совершенно выдающаяся личность.

Глаза у Генри Остена сияли, даже челюсть немного отвисла.

— Скажите, как по-вашему, его действительно написала «Леди»? Не в упрек представительницам моего пола, но есть подозрение, что вышел этот роман из-под пера мужчины. Такая в нем присутствует сила, такая величественность — и в то же время такая легкость!

Он не сразу обрел дар речи, но в конце концов все же выдавил:

— Я могу с уверенностью заявить, что создательницей его действительно является леди.

— С уверенностью? — поддразнила я его. — И откуда же такая уверенность?

Он поколебался, затем глупо улыбнулся, покраснел, но так и не ответил.

— Если вам доводилось встречаться с нею и обсуждать с ней ее творения, то я, возможно, поверю…

— Прошу, ни слова больше, иначе я не сдержусь и наговорю лишнего.

За время беседы расстояние между нами сократилось, словно мы были двумя планетами, которые неумолимо притягивало друг к другу. Он воздел ладонь с вытянутым указательным пальцем, замер, будто собираясь сделать что-то еще, а затем, к моему изумлению, прижал этот самый палец к моим губам, словно ласково веля мне хранить молчание. Наши взгляды встретились, и я вдруг подумала, что ни одна из предварительных тренировок не подготовила меня к этому моменту, что от внимательного чтения работ его сестры и ее современников толку тоже было мало. Приоткрыв губы, я игриво прикоснулась к его пальцу кончиком языка.

Он задохнулся и убрал руку, и я решила, что совершила промах. Но, когда украдкой взглянула на него, выражение его глаз — изумленное, вожделеющее — сообщило мне об обратном.

— Мисс Рейвенсвуд! — только и сумел произнести он. — Простите меня. Не знаю, что на меня нашло…

— Вам не за что просить прощения, — сказала я, в смятении повернулась к окну и увидела, что Лиам подходит к двери. — Мой брат вернулся. Как он будет рад вас видеть!

— О! И в самом деле.

Мы так и стояли там, чинно и тихо, но чуть ближе друг к другу, чем следовало бы, пока Дженкс открывал дверь и Лиам поднимался по лестнице.

Глава 4

10 октября

Дом 33 по Хилл-стрит

В гостиной я еще раз перебрала все в уме. Малигатони. Утка с горошком. Кролик, тушенный с луком. Вареная говядина. Свекла.

Пирог с овощами. Рагу с грибами. Салат. Копченый угорь. «Малыш-утопленник».

Сухофрукты. Грецкие орехи. Оливки. Рейнвейн. Кларет. Портвейн для джентльменов.

Чай. Кексы.

Бокалы для вина. Столовое серебро. Скатерть.

Генри Остен. Мистер и миссис Тилсон. Мистер Сеймур. Мистер Джексон, вдовец с двумя дочерями. С последними и мистером Сеймуром мы познакомились за чаем у Генри Остена три дня назад, и я пригласила их к нам на ужин, в очередной раз вспомнив о том длинном столе, обо всех тех стульях. Когда я сообщила миссис Смит, что гостей будет еще больше, она подняла на меня удивленный взгляд, но сказала лишь: «Сделаем, что сможем, мисс». А затем послала сестру за вторым кроликом и еще одним копченым угрем.

— Ты уверен, что я ничего не забыла? — Я расхаживала по комнате, теребя спектронанометр, и поглядывала в окно, еле удерживаясь, чтобы не броситься вниз к миссис Смит за очередной консультацией. Несколько часов назад она выставила меня из кухни — вежливо, но твердо, устав оттого, что я путаюсь у нее под ногами.

— Не