А если соглашусь – лишь подтвержу все предположения Каенара.

Кронпринц загнал меня в тупик, у которого не было выхода. Ни единого!

- Асьен, - тихо позвал Каенар.

Я подняла взгляд на него, и поняла что проиграла. Я проиграла! Ход с подачей прошения о помолвке должен был оградить от дальнейших попыток императора избавиться от меня, но я чудовищно недооценила кронпринца, и в результате…

- Асьен!-Каенар с тревогой вгляделся в мои глаза.

Его красивое лицо внезапно затуманилось, все начало расплываться…

- Асьен, пожалуйста, нет, - твердо произнес кронпринц, но на последнем слове его голос дрогнул.

В тот же миг, я поняла, что столь существенно обеспокоило его – мои слезы. Я не почувствовала их до тех самых пор, пока они не сорвались с ресниц, и не начали скатываться вниз, проложив мокрые дорожки на моем лице.

А в следующее мгновение, Каенар вдруг обнял ладонями мое лицо, и его губы прикоснулись к левой щеке, мягко, нежно, успокаивающе, собирая все слезы и ошеломляя этим поступком, после он повторил все с правой щекой. Я замерла, закрыв глаза, и чувствуя каждое из его нежных успокаивающих касаний, и вздрогнула, когда кронпринц обнял, прижимая меня к своей груди.

- Все хорошо, -мягкие, успокаивающие, затуманивающие разум слова, - все будет хорошо, Асьен. Я не трону Гродари, не нужно больше плакать, мне невыносимо видеть тебя столь подавленной.

Мне бы стоило успокоиться в этот момент, но слова утешения лишь усилили жалость к себе, и я едва ли могла собраться с силами.

- Ну что же ты? Асьен, все будет хорошо, тебе не стоит волноваться о своем будущем. Я уже пытался объяснить тебе происходящее, но ты не слушала, а я не настоял на том, чтобы выслушала. Моя вина, прости, мне нужно было быть жестче.Асьен, я внес тебя в книгу рода, ты уже Риддан, и твое положение гораздо выше, чем у какой-то служанки. И что бы не случилось в дальнейшем, ты останешься под защитой моего рода, слышишь?

Было бы лучше, чтобы не слышала…

Но слезы высохли, истерика прекратилась, а услышанные слова ввергли в ледяной ужас, вызывающий оцепенение.

Он внес мое имя в родовую книгу рода Риддан?

Несомненно, теперь я не смогу выйти замуж за Гродари! Теперь я ни за кого не смогу выйти замуж, до тех пор, пока этого не одобрит род. А род Риддан в приоритет ставит всегда браки внутри рода! И в основном, девушки Риддан выходят замуж за мужчин Риддан, в крайнем случае можно получить согласие на брак с другим, но исключительно дружеским военным родом.

- Вы… -я дар речи стремительно теряла. -ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ?!

Вырвавшись, я гневно воззрилась на кронпринца. Каенар стойко выдержал мой взгляд, и с ледяным спокойствием произнес:

- Прагматично подошел к вопросу.

В ужасе смотрю на него.

- Асьен, рано или поздно ты окажешься в моей постели, это неизбежно. И дело не в том, что я могу тебя принудить - ты желаешь этого сама, несмотря на все попытки отрицать свои желания. Меры, которые я предпринял, были предприняты исключительно ради твоей защиты. И для того, чтобы ты не тревожилась о своем будущем.

Но затем, помрачнев, Каенар добавил:

- Официальное объявление о твоей пожалованной императором помолвке с Армелем Гродари, это пощечина всем традициям моего рода. Как глава клана Риддан я не могу спустить подобное. Напиши письмо Гродари. Если он не будет упорствовать в своих стремлениях заполучить тебя, я разорву помолвку, не причинив ему вреда. Если же он будет против… У меня достаточно причин для того, чтобы настоять на повторном и куда более пристрастном допросе, чем в прошлый раз.

И достав платок, Каенар нежно и заботливо стер остатки слез с моего лица.

- Тебе потребуется помощь с письмом? - не менее заботливый вопрос.

- Нет, благодарю вас, - холодно ответила я.

- Уверена?

Заставила себя улыбнуться, чуть склонила голову и уверенно произнесла:

- Не волнуйтесь, теперь я все поняла. Возвращайтесь к вашим боевым товарищам, мне следует поспешить в деканат.

И отойдя от его императорского высочества, я поспешно подняла маску с осенних листьев, закрепила ее. После подхватила упавшую черную папку с делами, и поспешила прочь, игнорируя стоящего со сложенными руками на груди и следящего за каждым моим движением Каенара. Определенно, он заподозрил неладное.

Не менее определенным являлось и то, что у него имелись все основания для подозрений. А у меня для мести!

***

Я сидела в деканате боевого факультета, старательно выписывая каждое слово в прошении.

- Мадемуазель Асьен, - окликнула меня секретарь по учебной части, - а вы… уверены в том, что его императорскому высочеству требуется этот… предмет?

- О, несомненно! - со всей убежденностью воскликнула я. - Его императорскому высочеству предстоит править нашей великой империей, знание основ экономики поистине необходимо!

Секретарь, несколько поколебавшись, все же внесла указанную дисциплину в расписание наследного принца.

- И ораторское искусство? - робко уточнила женщина.

- Да-да, а так же каллиграфия, генеалогия, геральдика, углубленный курс истории империи, курс по истории дипломатии, политология и три курса по юриспруденции. Все что я указала в прошении.

- Но… -женщина с сомнением смотрела на меня.

- Приказ его императорского величества, - коварно солгала я.

И так как уже закончила со своим прошением, подошла и протянула леди Беррин.

- Зарегистрируйте немедленно, пожалуйста, время на исходе.

Несмотря на все свое недовольство, леди пришлось выполнить мое требование. Едва прошение было зарегистрировано, я с облегчением выдохнула -вот теперь у кронпринца совершенно точно не останется времени на то, чтобы даже смотреть в мою сторону!

Завершив с регистрацией прошения, секретарь вновь углубилась в расписание Каенара. Весь ее профессиональный опыт восставал против, но я была убедительна и настойчива, леди Беррин пришлось уступить.

Таким образом у его императорского высочества не осталось ни единого выходного дня, осенних, зимних и весенних каникул, а так же свободного вечернего времени, ведь после тренировки отныне в его расписании значилась еще и Геральдика. Безумно нудный предмет, я изучала его пять лет, неизменно засыпая на каждой лекции.

И теперь, возвращаться в свои комнаты мой Ангел Смерти будет к полуночи, а покидать свою спальню в пять часов утра. Сомневаюсь,