– Назар! Где ты? – голос Вари разрубает мой череп пополам. Не могу сдержать рычание. Она совсем близко. Слышу её лёгкие шаги на лестнице. Чую тонкий аромат.

– Иду, милая, – Назар отбрасывает журнал и выбегает из лаборатории.

– А что у нас здесь? – Варя охает, явно угодив в объятья моего старшего брата.

– Здесь лаборатория Богдана, – у Назара даже голос меняется, когда он говорит с Варей.

– Пусти, я хочу поздороваться!

– А я хочу тебя съесть!

Воображение рисует мне, как Назар сейчас целует Варю, скользит рукой по её груди. Сладкая, вкусная девочка… Твою ж мать! Вцепляюсь в металлическую столешницу, оставляя вмятины. С трудом подавляю очередной рык. Голоса стихают. Запираю лабораторию на ключ и иду в душевую на первом этаже. Лекарство подействовало, но не знаю, что лучше: быть больным от вискаря или от этой горячей штучки по имени Варя.

После ледяного душа полирую зубы щёткой до блеска, изучаю в отражении зеркала свои клыки. Крепкие, острые. По привычке трясу головой, стряхивая капельки воды с коротко стриженных волос, и боль тут же напоминает о прошлой ночи. Тошнота подкатывает с новой силой. Падаю на колени перед унитазом и «вызываю Ихтиандра». Завтрак в кругу семьи отменяется. Чищу зубы по новой и иду в спальню. Открыв окно, забираюсь в постель. Мой любимый цвет – зелёный, поэтому комната напоминает малахитовую шкатулку с чёрной массивной мебелью.

– Тук-тук-тук, – ещё три удара по черепу от милой девочки Вари.

– Да, – хриплю, натягивая одеяло повыше.

В комнату входит Варя в кровавого цвета махровом халате с капюшоном. Красная шапочка, блин. Наш художник, похоже, переиграл с палитрой алых оттенков в первую ночь пребывания куколки в волчьем логове. Он купил ей что-нибудь другого цвета?

– Назар сказал, ты заболел? Пришла тебя навестить, – Варя с подносом переминается с ноги на ногу на пороге.

– То есть это он тебя послал? – усаживаюсь поудобнее в подушках.

– Нет, он сказал, что тебя лучше не беспокоить… Но ведь ты мой друг. Ты вчера меня лечил. Сегодня я тебя буду.

– Поднос-то давай! Так и будешь в дверях стоять?

– Алан передал тебе пирожки с квашенной капустой и заварил целебный чай, – Варя не знает, как до меня добраться на моём траходроме два на два метра.

– Забирайся, – хлопаю ладонью рядом с собой и автоматически включаю с пульта телевизор. – А то тоскливо одному лежать.

Варя неуверенно ставит Круглое, розовое колено на кровать. Выхватываю у неё поднос, чтобы срочно прикрыть стояк. Дышу поверхностно.

– Забирайся, забирайся! – Боюсь, что улыбаюсь слишком плотоядно.

– А почему у тебя такая большая кровать?

«Чтобы лучше трахнуть тебя, моя деточка», – рычу про себя, но вслух отвечаю:

– Я слишком беспокойно сплю, Варя.

– Ой, прости! Наверное, вопрос бестактный.

– Почему одна чашка? – усиленно напяливаю на лицо маску безмятежности. – Возьми на тумбочке стакан для меня. Вместе почаёвничаем.

– Алан сказал, там лечебный чай, – склоняет Варя голову набок. – Ты уверен, что мы одинаково больны.

– Нет, конечно. – Наливаю себе заваренный крутым кипятком сбор, который и мёртвого на ноги поставит. Варе я бы сейчас дал своей фирменной успокаивающей настойки. Хочу просто уснуть, обняв малышку, как любимую плюшевую игрушку в далёком детстве. Ту самую хаски, что мне сегодня припомнил Назар. – Но завтра я уже буду на ногах и займусь тобой.

– Богдан, – краснеет Варя и присаживается на самый край постели. – Ты вчера делал мне массаж…

– Тебе не понравилось? – поигрываю бицепсами. Похоже, жить буду.

– Нет, просто я не сразу поняла, что произошло со мной. А ночью…

– Мать моя женщина, Варя, ты меня пугаешь, – играю с ней, как кот с мышью, – тебе поплохело ночью?

– Нет, – Варя до кончиков ушей сливается по цвету с халатом. – Нет… не бери в голову. Всё хорошо. Ой, кино классное!

Варя поворачивается к телевизору и снимает с головы капюшон. Рукава халата падают вниз, оголяя фарфоровую кожу рук.

– Садись, посмотрим, – пожимаю плечами, мысленно покрывая поцелуями тонкие запястья. – Я тоже люблю кино.

– Сто лет телевизор не смотрела, – Варя забирается на кровать и с восторгом тычет пальцем в экран: – Сейчас такая хохма будет.

Подвигаюсь к ней. С помощью телевизора я ещё девочек в постель не заманивал.

– Да ты что! – протягиваю ей пирожок с капустой. – Давай похомячим заодно.

– Ну и выражения у тебя, – Варя откусывает и так вкусно жуёт, что и я следую её примеру.

– Как дела у больного? – Назар так и бродит по дому в одних пижамных штанах. Подходит и вытягивается рядом с Варей. – Развлекаешь нашего Айболита?

– И я к вам! – Алан вваливается вообще в одних шортах. Ложится у нас в ногах, и, ухватив Варю за пятку, водит по ней пальцами. – Чем ты мажешь пяточки? Они у тебя нежные, как у котёнка.

Варя смотрит на Назара, он улыбается ей:

– Реально, как у котёнка.

Назар садится и негласно даёт нам добро приручать малышку. Значит мы снова вместе.

Ещё ближе подвигаюсь к Варе, касаясь её плеча. Назар поглаживает розовую коленку, вновь предательски выглядывающую из-под халата. Варя поначалу напрягается, но потом с головой уходит в своё любимое кино. Вообще не соображаю, что происходит в телевизоре. Парни тоже. Мысленно мы ласкаем Варю, с нетерпением мечтая об её скором обороте.

Меня конкретно рубит, и я делаю следующий шаг к сближению.

– Ты не против, если я так лягу?

Отставляю поднос в сторону, сползаю с подушек и кладу голову Варе на ноги, ощущая под собой её мягкие бёдра. Как мне нравится, что она не изматывает себя диетами. Такая уютная, нежная девочка.

– Уже лёг, – она гладит меня по волосам. Прикосновения её ласковых рук, убаюкивают лучше колыбельной.

– Лапуль, закидывай на меня ноги, – Алан поворачивается лицом к телевизору, забираясь к Варе под коленки. – Погрею ещё твои пятки.

Нормально мы девочку обложили. Назар помалкивает, а Варе некуда деваться. Сейчас ни я, ни Алан не видим, чем заняты влюблённые голубки. Но по возне и так понятно.

– Назар, что ты делаешь? – еле слышно шепчет Варя.

– Ласкаю твои грудки, пока никто не видит, – тихо отвечает Назар. – Поцелуй меня.

– Нет. Не надо.

– Сиди тихо, милая.

Хочу превратиться в ладони старшего брата. Ласкать нежные ареолы Вариных розовых сосков. Ощущать жар и дрожь её невинного тела. Сладкое причмокивание над головой сводит с ума. Хорошо, что лежу под одеялом. Мне хочется приобщиться к ласкам, но я упорно продолжаю делать вид, что сплю. Алан тоже не подаёт признаков