Что я и сделала. Светлая магия во мне уменьшалась, пока не стала тоненькой ниточкой, а черная уже бурлила потоком.

— Теперь спускай магию через пальцы, — тихо командовала Килария.

Черные блестящие нити спустились из левой руки, безвольно колыхаясь на ветру.

— Отлично, — проговорила старейшина. — Теперь можно шептать проклятие. Но сейчас тебе не следует этого делать. Сначала отпусти магию.

Я поняла слова буквально и представила цветущее поле. Нити сплелись быстро в кружевной шар. Рука опустилась, и шар покатился вниз на землю. Только прикоснулся он к траве, как тут же провалился в грунт. Но трава наоборот немного пожухла.

— Не обязательно создавать простое заклинание, — хмыкнула Шилания. — Только силы тратишь. Теперь проделай обратный процесс, найди в сердце светлую магию и верни её в прежнее состояние, а черную уменьши до нити.

Я молча пожала плечами на замечание. Сконцентрировалась и заглушила темную магию, дав светлой вернуться на прежнее место.

— Так как проклятие имеет мощный откат, тебе не придётся тренироваться, — строго посмотрела Килария. — Но выучить ты его обязана. Если чуть ошибешься, то всё проклятие пойдет насмарку. Понятно?

— Угу, — кивнула я головой.

— Повторяй.

И почти полчаса я учила проклятие, повторяя его снова и снова. Записывать его Килария строго запретила, так как опасно оставлять улики.

— Повторяй его про себя при любой удобной ситуации, — устало выдохнула ведьма. — Чтобы от зубов отскакивало.

— Обязательно, старейшая, — удовлетворенно закивала я.

— Лина, в общинах второго и третьего круга есть наши люди, которые тоже хотят перемен, — ласково улыбнулась Гриния, вообще милая старушка. — Ты можешь через них общаться с нами.

— Как? — оживилась я, вспомнив незнакомку, которая за моей спиной сообщила, что на практике в лесу мне нужно отстать от группы.

— В саду первого круга есть группа статуй в виде эльфа, гнома, тролля и дракона, — продолжила Гриния, — под гномом есть небольшая норка, туда ты можешь положить записку. Каждый день наш человек из обслуги особняка будет проверять фигурку.

— Хорошо, а ответ будете писать?

— Нет, это опасно. Если что, тебе сообщат, как в прошлый раз. Только не пытайся увидеть лицо ведьмы, для твоей и её безопасности. Поняла? — пристально посмотрела на меня ведьма.

— Да, конечно, старейшая, — торопливо закивала я.

— Ну, а сейчас можно пойти на праздник, — выдохнула Шилания.

— Какой праздник? — удивилась я.

— Твои проводы, — пробурчала Бергрия. — Твоя прабабушка решила устроить в честь этого праздник.

— Я просто хочу, чтобы сёстры высказали тебе поддержку, вдохновили на путь, — обняла меня Нилария. — Пойдёмте на сбор, все уже там.

* * *

Все жительницы деревни собрались в саду у огромного костра. Кто-то готовил еду на огне, жарил грибы и овощи. Кто-то развешивал фонарики на деревья, чтобы было немного светлее и красивее. Кто-то просто сидел у огня, смотря на языки пламени. Одна женщина в длинном синем платье играла негромко на арфе, ловко перебирая пальцами струны. Интересно, даже музыкант есть в деревне.

Как только жительницы заметили нас, прекратили свои занятия и на мгновение воцарилась тишина.

— Всё готово, Яния? — спросила прабабушка женщину средних лет в сиреневой тунике.

— Да, можно начинать сбор, — ответила та с улыбкой.

Какие они всё-таки живые, простые и душевные люди, то есть ведьмы.

Как по сигналу народ расположился вокруг костра, кто на камне, кто на пеньке или бревне. Только ответственные за еду остались на месте. Десятки глаз устремились ко мне и к Ниларии как предводительнице.

— Сёстры! — обратилась ко всем прабабушка. — Завтра утром Лина отправится в общину. Теперь все наши надежды связаны с ней. Мы сделаем важный шаг на пути к свободе и справедливости. И уже скоро вы встретите своих любимых мужей, сыновей и внуков, — она сделала паузу, оглядев присутствующих. — Алтория будет свободна и открыта! Долой тиранию и неравенство!

— Долой! Долой! Долой! — хором скандировали ведьмы, подняв кулаки вверх.

— Предоставляю слово моей правнучке Лине, — Нилария легонько подтолкнула меня вперёд.

— Скажи что-нибудь.

Полные надежды глаза устремились ко мне. Они ждали моих слов, чтобы укрепить веру в счастливое будущее.

Вдох. Выдох. Спокойно, просто скажу то, что им нужно сейчас.

— Я очень рада, что попала в вашу замечательную деревню, где живут добрые и отзывчивые лю… ведьмы, — искренне улыбнулась я. — Узнав правду о моих родителях, не могу отсиживаться здесь и смотреть, как первый круг угнетает и эксплуатирует других сестёр. Как матерей разлучают с сыновьями, а жён с мужьями! Пора изменить этот мир! Пусть счастье, гармония и любовь воцарятся на Алтории! — сердце бешено билось в груди то ли от волнения, то ли от чувств, переполнявших меня.

— Алтория будет свободной! Алтория будет свободной! Алтория будет свободной! — скандировали женщины. Они действительно верят в меня, как в мессию. Тяжесть ответственности легла на сердце.

— Будем веселиться! — хлопнула в ладоши Нилария. — Эния, неси свои угощения!

Началась настоящая вечеринка: еда, напитки, звуки арфы, песни и пляски у костра. Я легко поддалась всеобщему веселью, принимая участия в танцах. Я не самый лучший танцор, но настроение способствовало тому, чтобы наплевать на все страхи, задвинуть неуверенность подальше.

Разгар веселья был уже позади, основная масса жительниц отправились по домам. Остались лишь я, прабабушка, Гриния, Эния, арфистка Ялирия и еще две молодые ведьмочки.

Мы сидели около костра, мило беседуя. Я рассказывала о Запрещенной Земле, Эраллии, о том какие там порядки, традиции и уклад жизни. Ведьмы с жадностью внимали каждому моему слову. Ведь других источников информации у них практически нет.

В свою очередь ведьмы рассказывали о себе, как оказались в изгнании. Их истории походили друг на друга: ведьмы хотели нормальную семью, с мужем и детьми. Они влюблялись в белаторов, родили детей. Каждая родила сына, некоторые два, с которыми пришлось расстаться. Видеть своих любимых мужей два раза в год для них невыносимая мука. Они начали плести интриги против Олинирии и поплатились, некоторые пытались сбежать, теперь они в изгнании. Да, нелегко им пришлось.

— А какие песни поют на Запрещённой Земле? — спросила вдруг Ялирия, тихонько перебирая струны арфы.

— Разные, — пожала я плечами. — Очень много жанров, что обо всех и не расскажешь.

— А о чем они? — продолжила тему арфистка.

— Как и везде, в основном о любви, о разделенной и безответной. О любовных страданиях, всё таки чаще, — слабо улыбнулась я. — О наболевших проблемах, о смысле жизни.