Шрифт:
Закладка:
Но с тех пор все пошло не по сценарию Линды. Потому что я не смог простить себя за убийство человека, за убийство друга. Я стал холоден и резок не только с окружающими, но и с ней, помня о том, что она изменила мне, хоть и клялась, что виновата не она. Накануне венчания я не выдержал, сказал ей, что расторгаю помолвку. И уехал сюда, в этот замок, за телом друга. Я хотел достать его, привезти его безутешной семье (ведь у него подрастал четырехмесячный сын!) и рассказать обо всем людям. Линда поняла мои намерения и примчалась следом. Я уже позвал к этому времени жителей деревни, и мы вместе собирались приступить к делу. Но тут влетела на поле моя невеста. Она расхохоталась и рассказала жителям, что я совершил, но они уже все знали из моих уст и заступились за меня. Ее никто не любил. Меня, собственно, тоже, но ведь я был своим, она же оставалась чужой.
Тогда глаза Линды холодно сверкнули. Она сказала, что оставит меня в замке. Навсегда. А жители Бриады больше никогда не смогут покинуть свои земли, раз они так яростно защищают своего хозяина. Она наслала на нас страшное проклятие. Замок превратился в темницу для меня и моих слуг. А потом начались кошмары… Месяцами я страдал от диких криков моего убитого друга, криков оставленных родителей, брошенных друзей, несчастной родственницы, забитой отцом до смерти… Я не мог есть, спать, ходить, пить, говорить. Я только кричал вместе с ними, постепенно растворяясь в воздухе, превращаясь в бесплотный дух. Как и мои слуги. Тогда явилась Линда. Она сказала, что меня от этих кошмаров может спасти только более стойкая перед невзгодами женская душа. С того дня каждые пятнадцать лет я требую себе молодых девушек. Когда приходит очередная жертва, мне становится легче, страшная сила замка перекидывается на нее, и на время ко мне приходит облегчение. Я понимаю, насколько ужасно это звучит, но… ты понимаешь, что я чувствовал. Один в замке, под гнетущим чувством вины, среди кошмаров…
– Я понимаю, – тихо ответила Камилла. И, помолчав, добавила. – Ты виноват, не спорю. Но каждый человек заслуживает прощения, особенно, если он раскаивается.
– Спасибо, – прошептал Себастьян.
– Что стало с Линдой? Она жива?
– Я не знаю, – признался он. – Но больше она не приходила. Надеюсь, ее больше нет.
– Скажи… А тебя никак нельзя освободить от этого заклятия?
– Можно. Но это самая жестокая его часть. Освободиться я могу. Если я полюблю девушку, я снова стану человеком. Но… Тогда я забуду все. Ее, те дни, что мы проводили в замке, мое прошлое. До этого мне, можно сказать, везло. Потому что ни одна девушка не выдерживала испытаний. Но потом вдруг появилась ты. И теперь мне страшно, Камилла.
Глава 9
Тем вечером они больше не сказали друг другу ни слова. Камилла ощущала присутствие Себастьяна, но также чувствовала и то, что он больше не хочет говорить. Да и ей нечего было сказать. Страх хозяина замка передался девушке. Только теперь она поняла, что влюбилась в него. Как и когда это произошло, – она не знала, но понимала, что у них, стараниями Линды, нет будущего. И от этого было больно.
Камилла и Себастьян, не сговариваясь, постарались забыть этот разговор, перенести его на неопределенное время. По вечерам они продолжали вести увлекательные беседы, шутили и смеялись. Чем хозяин замка занимался днем, девушка не знала. И не спрашивала, боясь раскрыть очередную страшную тайну. Камилла старалась находить себе занятия, чтобы отвлечься от мыслей о Себастьяне и его жизни. Она продолжала открывать новые комнаты, иногда ей казалось, что им нет конца. В одной она нашла мольберт с кистями и красками и начала рисовать. Художник из девушки был тот еще, но сам процесс успокаивал. Со временем у нее даже начали получаться вполне хорошие картины.
Комнату с портретами пленница замка по-прежнему обходила стороной. Ведь теперь она знала, кто на них изображен. И если на Себастьяна влюбленная Камилла готова была любоваться часами, смотреть на Линду она боялась. А вдруг эта ведьма еще жива? Вдруг она сможет что-то с ней сделать через свой портрет?
Во время очередного обхода Камилла открыла еще одну комнату, ставшую для нее настоящим сюрпризом. За полупрозрачными стеклянными створками перед ней раскинулся потрясающий зимний сад. Сколько же здесь было всего! Девушка с детства помогала маме с цветами, бегала с Элизой по саду старосты, где всегда было много экзотических растений, но она и половины не знала из тех, что росли здесь. Теперь Камилла пропадала в своей оранжерее часами, ухаживая за растениями, вспоминая родителей, Ганса, близнецов, друзей, Бриаду. А по вечерам, после ужина, она приходила в «зеленую» гостиную и ждала Себастьяна. Что-то изменилось между ними после того как он рассказал ей историю своей жизни. Общение проходило все так же легко и непринужденно, но при этом ощущалась какая-то особенная теплота и глубина.
– Если честно, я никогда не любил эту деревушку, – признался как-то Себастьян. – И не понимал, зачем она нужна родителям. Строил этот замок еще мой дед, деревня появилась, когда слуги, которые строили замок и должны были его обслуживать, поселились неподалеку. Дедушка дал им все нужные для строительства материалы. Так появилась Бриада. Когда ему надоела светская жизнь, он переехал сюда вместе с бабушкой, предоставив моему отцу распоряжаться остальным имуществом. Дед любил это место и часто звал меня сюда, но я был избалованным ребенком, мне нужны были великосветские развлечения, а не жизнь в глуши. Дедушка с бабушкой часто упрекали родителей, говорили им, что они вырастят чудовище. Так и получилось.
– Ты не чудовище, Себастьян, – заметила Камилла. – Был бы ты чудовищем, тебя бы даже убийство друга не расстроило. Ты просто человек, который совершил много ошибок, но раскаялся. И здесь ты именно из-за этого, а не из-за того, что ужасный злодей. Ведь Линда заточила тебя в замке, потому что ты, в конце концов, отказался творить зло по ее приказу.
– Где ты была раньше? – горько ответил Себастьян. – Ведь я так верил, что я злой, что и здесь, в замке, начал вести себя соответствующе.
– У тебя ведь не было выбора. Я и сама, порой,
