Шрифт:
Закладка:
Вдруг кто-то хватает меня за ворот куртки и тащит назад. А секунду спустя белый «Вольво» проносится мимо, проскакивая на желтый.
Он был так близко, что водитель даже не успел посигналить.
Я смотрю на светофор.
Пешеходам горит красный, а девушка с собачкой стоит рядом, словно никуда и не уходила.
Это она вытащила меня с дороги прямо из-под колес.
– Спасибо, – говорю я, и хотя благодарность искренняя, слова звучат отстраненно, как будто я произношу их в громкоговоритель откуда-то издалека. Да и шока человека, чудом избежавшего смерти, я не испытываю.
– Вы в порядке? – спрашивает девушка.
Ее собачка смотрит на меня – может, тоже волнуется.
– Да, просто витаю в облаках, – говорю я, хотя это неправда. Я вообще не помню, что было у меня в голове секунду назад.
– Вы под машину шагнули, – говорит она.
Может, решила, что я хочу покончить с собой?
Покачав головой, я натянуто улыбаюсь.
– Да как-то так получилось.
– Может, позвоните кому-нибудь? – спрашивает она с легкой тревогой, но градус волнения явно спал.
Конечно, она еще не раз расскажет знакомым, как спасла меня от смерти – или как минимум от множества переломов, – попутно, скорее всего, приукрасив детали, но сейчас она явно хочет побыстрее отделаться от меня, особенно если на уме у меня действительно было самоубийство.
– Все хорошо, правда. Большое спасибо, – говорю я, с улыбкой махнув рукой.
«Большое спасибо». Вот я неблагодарная сволочь.
Девушка с собачкой переходит улицу, а я тем временем решаю осмотреться.
Куда меня вообще занесло?
Все вокруг кажется незнакомым, как слово, значение которого на мгновение вылетело из головы. Я присматриваюсь к указателю. Я на Девятнадцатой авеню, прямо напротив кафе «Кингфиш».
Так-то лучше.
Я очень люблю «Кингфиш». Раньше мы часто обедали там с друзьями, но в последнее время мне не удавалось к ним заглянуть.
Постепенно мир приходит в норму.
Последнее, что я помню, – как мы обсуждали WorGames в кабинете Фокусника.
Я смотрю на экран телефона. На часах половина шестого.
Я не помню, как прошли последние шесть часов.
В туалете «Кингфиш» я брызгаю водой на лицо и проверяю, не появились ли на мне новые синяки. Но все в полном порядке: видимо, за прошедшие шесть часов со мной не случилось ничего криминаль- ного.
Провалы в памяти – это, конечно, неприятно, но приходящее с ними бессилие еще хуже. Что со мной случилось? Неужели я так никогда этого и не вспомню?
А потом тревога только усиливается, потому что до меня вдруг доходит: «Кингфиш» закрылось в 2015-м – и больше не открывалось.
– Как дела? – спрашивает Хлоя, проходя в гостиную.
– Да нормально, – отвечаю я.
Пока она устраивается, я наблюдаю за ней, пытаясь понять, разговаривали мы за последние шесть часов или нет.
– Чего ты так на меня смотришь?
– Как? – спрашиваю я, закрывая входную дверь и проходя на кухню, куда ушла Хлоя.
– Странно, – отвечает она, доставая из холодильника банку газировки.
– Не знаю. Будем считать, что надо больше спать, – как можно беспечнее стараюсь ответить я.
Она склоняет голову.
– Ты точно в порядке?
– Да, точно! – не выдерживаю я.
– Ладно-ладно, – говорит она. – Успокойся.
Я бы с радостью, да только из памяти выпали шесть часов.
Хлоя достает ноутбук и открывает браузер.
– Смотри.
– Что там такое?
Она тыкает в экран.
– Я проверила твою теорию, и да, так и есть. Табита Генри связана с WorGames.
– Серьезно?
– Ага. Точнее, с ними связаны «Хрониклер Энтерпрайзис».
– «Хрониклер Энтерпрайзис»? Что-то знакомое.
– Эм… это компания, которая выкупила квесты в реальности у Табиты. Ее друзья Барона нашли, помнишь?
– Да, точно, а WorGames тут при чем? – спрашиваю я.
– Ты серьезно?
– А что?
Она выводит на экран несколько договоров и список фиктивных компаний.
– К, я по твоей наводке несколько часов искала, как они связаны.
– Правда?
Хлоя сверлит меня взглядом, скрестив руки.
Я натужно смеюсь, стараясь не выдать эмоций.
– Что такое?
– Ничего не хочешь мне рассказать?
Я качаю головой.
– Мне просто спать хочется.
– К…
– Ладно. Я не помню последние шесть часов.
– Ну-ну, конечно, – отвечает она, качая головой, и ищет что-то в браузере. – Не хочешь говорить – и не надо, настаивать не буду.
Я с трудом сдерживаю смешок. Ну да, Хлоя-то и не будет настаивать? Да хрен там плавал.
– Я серьезно, – говорю я.
Она отрывается от ноутбука и, видимо, понимает, что я не шучу, потому что тон ее мигом меняется.
– Твою мать, серьезно?
– Ага.
– Ты не помнишь, как мы разговаривали?
– Не-а.
– Вообще ничего?
– Ничего… но это еще не самое страшное.
– Что такое?
– Туалет «Кингфиш». Меня туда пустили.
– Что?
– Да. Понимаю, это безумие.
Хлоя нахмурилась.
– Да какое безумие? Просто зачем мне знать, куда ты ходишь в туалет?
– А тебе не кажется странным, что кто-то пустил меня в туалет кафе, которое шесть лет как закры- лось?
– Мне кажется странным, что ты ходишь в туалет в кафе, хотя до дома пять минут пешком.
– Когда «Кингфиш» успело открыться?
– Да о чем ты? Оно и не закрывалось.
– Оно закрылось в 2015-м.
– Эм… вообще-то нет. Мы там неделю назад были. «Красный бархат» ели. Не помнишь?
Я мотаю головой. Я не помню.
– К? Что с тобой?
Не ели мы никакой «Красный бархат», и вообще ничего не ели, потому что «Кингфиш» закрылось. Про него даже в газетах писали. Местные жители только об этом и говорили – особенно те, кто жил в районе Капитолийского холма.
Хлоя присаживается на диван рядом со мной.
– Снова началось, да? – спрашивает она.
– Ничего у меня не началось, – огрызаюсь я.
– Слушай, ты извини, но в прошлый раз тебе смерть в затылок дышала.
Я поднимаю взгляд на телевизор и смотрю на наше отражение в черном экране.
Руки Хлои сложены на коленях; она держит спину ровно, напрягшись, и обеспокоенно смотрит на меня.
И я понимаю, почему она так волнуется. Взгляд у меня дикий, а руки слишком уж высоко скрещены на груди.
– Все нормально, – говорю я, убирая руки и стараясь расслабиться.
Я знаю, о чем она говорит. С того дня прошло уже шесть лет, но я до сих пор считаю его одним из худших дней в моей жизни, наряду со смертью родителей и аварией, в которую мы попали с Энни и Эмили Коннорс.
И все это – из-за здания с несуществующим этажом.
Я прекрасно помню тот день. На дворе 2016 год. До нас доходят слухи, что девятая итерация наконец началась, и мне