Шрифт:
Закладка:
— Понимаю, — отвечал Кен. — Хорошо, что юрист сочувствует оджибуэям. Ведь он даже ни разу не был в Кинниваби и в глаза не видел Поля. Но я очень огорчен. Я думал, установить факты будет не так уж трудно.
— Когда имеешь дело с законами, ничто не бывает просто, — сказал отец.
Дни, недели бежали наперегонки, и вдруг на кленах на дальнем мысу вспыхнули первые яркие краски осени. Лето было на исходе, хотя с утра до вечера по-прежнему припекало солнце, а ночью лунная дорожка по-прежнему мягко и томно ложилась на шелковистую гладь озера.
В пятницу вечером Кен, как всегда, отправился на станцию, чтобы встретить отца.
Лодка обогнула мыс, и Кен вдруг заметил, что солнце уже зашло за деревья. А ведь еще не так давно он успевал отвезти отца со станции на дачу и даже поужинать с ним, прежде чем спускались сумерки. Но сейчас уже повсюду протянулись длинные тени, и когда Кен у пристани привязывал лодку, свет паровозной фары рассек серую мглу; замедляя ход, поезд подъезжал к Кинниваби. В пассажирских вагонах и вагоне-ресторане горели лампы, в наползающих сумерках мелькали яркие квадраты света.
Очертания берега уже потонули в сгущавшейся тьме, когда Кен привез отца на дачу. Кену пришлось воспользоваться карманным фонарем, чтобы увидеть причал. Ужинали при неровном свете керосиновых ламп. Потом, сидя за кофе, отец закурил сигарету.
— Послушай, Кен, — сказал он, — юрист дал мне наконец определенный ответ. Боюсь только, что ты не обрадуешься этой новости. Есть, оказывается, документ, составленный в начале века: компания «Эмпайрико» приобрела права на владение землей. Насколько мне известно, индейцы в сделке не участвовали. Но права компании не подлежат сомнению. Единственный спорный вопрос касается границ этой территории.
Отец отпил глоток кофе и продолжал:
— Все сводится, видимо, к вопросу о том, где именно находится речка, именуемая в этом документе «западной границей владений компании». Там говорится, что компании принадлежит земля, расположенная к востоку от этой речки и вплоть до железной дороги. На северном берегу озера Кинниваби есть только одна речка — точнее, ручей, который известен под названием «Норси». Ручей этот протекает западнее индейского поселка. А раз так, значит, земля, на которой живут оджибуэи, принадлежит компании. Так-то вот!
Кен молча ковырял вилкой яблочный пирог — есть не хотелось.
— Хорошо бы, все обернулось по-другому, — сказал отец. — Но надо смотреть в глаза фактам. На той стороне Кинниваби нет никакой другой реки. Даже канавки — и то не найдется.
Кен промолчал. Он был в отчаянии. Мысленно он оглядел весь северный берег озера — от индейского поселка и дальше, к востоку. Да, никакой другой реки не было. Как он ни надеялся, как ни старался вспомнить, другой реки не было.
— Мы сделали все, что могли, — сказал отец. — И я рад, что мы хоть попытались помочь индейцам. Но ни к чему обманывать себя: у индейцев нет никаких прав. Закон на стороне компании, и мы бессильны что-либо изменить.
Глава XII
На другое утро заглянул Поль — сказать, что несколько дней будет работать с отцом где-то на озере, и Кен испытал чувство облегчения. Значит, можно немного подождать, не сразу сообщать другу дурную весть. Мальчики условились отправиться на рыбалку в среду после полудня.
В среду Кен проснулся рано, но долго не вставал. Солнце, проглядывавшее сквозь сосновые ветки за окном, сулило погожий день, великолепный для купания, но купаться Кену что-то не хотелось. Он подумал было: а не пойти ли ему удить рыбу? На озере тишина и благодать — может, от этого он повеселеет. Но и удить почему-то тоже не хотелось. Закинув руки за голову, Кен смотрел, как пляшут на потолке световые блики. Под самым потолком с сердитым жужжанием металась муха. И откуда только у нее столько энергии?
Весть, которую отец привез в эту пятницу, потрясла Кена, и лето, казалось, померкло. Глупо, конечно, было надеяться, говорил себе Кен, что он сможет выручить оджибуэев. Ведь против них ополчились могущественные силы, и исход был предрешен. Хорошо, что отец и его приятель-юрист попытались помочь индейцам, да только сделать, наверно, ничего было нельзя. И все же лучше попробовать и потерпеть неудачу, чем вообще пальцем не пошевельнуть.
Так или иначе, ясно одно: если валяться в кровати, то делу и подавно не поможешь. Кен спрыгнул на пол. Одеваясь, он оглядывал комнату и вспоминал другие дни этого лета. Его взгляд остановился на раскрытых окнах, выходивших на озеро, и он вспомнил шепот, который услышал в безмолвии предрассветной мглы три недели назад. Снова, на какой-то миг, ему смутно почудилось, что он узнал тот голос. И снова догадка, как бы поманив его, растаяла бесследно.
Кен заставил себя позавтракать, затем спустился к лодочному сараю. После обеда приедет Поль. Как открыть ему правду? Кен говорил своему другу, что делом оджибуэев занимается юрист. Может, не надо было обнадеживать его? Но ведь и сам Кен загорелся тогда надеждой. Как же он мог не поделиться с Полем? Что ж, остается одно: выложить другу всю правду. Сколько бы Кен ни ходил вокруг да около, слабый огонек надежды погас навсегда.
Кен обещал отцу сделать кое-какую работу по дому.
«Сейчас даже хорошо, что есть эта работа», — подумал он. И Кен принялся за нее с таким рвением, что даже забыл на какое-то время о своем огорчении.
После обеда он спустился к причалу встретить Поля. Кен сел на нос моторки и принялся оглядывать озеро: не покажется ли красная лодка его друга?
Прошел час. И без того Кену было невесело на душе, но теперь он начал подозревать неладное. Чуть погодя Кен отложил книгу, которую начал было читать, забрался в лодку и поплыл к поселку оджибуэев.
Через несколько минут он уже втащил лодку на знакомый илистый берег и пошел вверх по тропинке к поселку. На своем пути он встретил нескольких индейцев, с которыми уже был знаком, но никто из них не ответил на его улыбку и не поздоровался. Всякий раз люди отворачивались, будто не замечая его.
У дома Онаманов отец Поля, стоя на ящике, чинил крышу.
— Добрый день! — окликнул его Кен. — А Поль дома?
Индеец продолжал работать, словно не замечая Кена. Он был одет точно так же, как и
