в своих речах, и в поступках и обладал живым чувством юмора. Он не боялся пошлости, если она соответствовала истине, не страшили его и эпиграммы. «Широко раскрывайте глаза до брака, а после держите их полуприкрытыми», — говорил он. Или: «На свете гораздо больше старых пьяниц, чем старых врачей». Он внес огромный вклад в американскую культуру и не только своими произведениями, но созданием первых библиотек, усовершенствованием печей и ламп — этих друзей чтения, а также способствуя в бытность свою почтмейстером распространению газет.

14. Первыми американскими газетами были информационные листки, которые переписывались от руки. Затем Джон Кемпбелл из Бостона, рассылавший новости клиентам, счел, что будет удобнее печатать их под названием «Бостонский информационный листок». Двадцать четвертого апреля 1704 года Сьюэл записал в своем дневнике: «Я дал мистеру Уилларду первый „Информационный листок“, который когда-либо пересекал реку». В Филадельфии и Бостоне стали выходить и другие газеты, одна из которых, «Бостон газетт», была консервативная, другая же, «Нью-Ингланд курант», — крайне радикального направления, выпускалась она Джеймсом Франклином, братом Бенджамина. Джеймс Франклин был отчаянным и дерзким молодым человеком, он печатал сатиру на семью Мэзер и несколько раз попадал под арест. Позже Франклин купил «Пенсильвания газетт». «Нью-Йорк уикли газетт» контролировалась губернатором Косби, продажным типом с диктаторскими замашками; когда он вступил в конфликт со своими подчиненными, те создали свою газету, которая должна была конкурировать с первой: «Нью-Йорк уикли джорнал» во главе с немцем Джоном Питером Зенгером. Губернатор в ярости приказал, чтобы газета была сожжена палачом. Мэр объявил этот приказ незаконным. Зенгер был арестован и привлечен к ответственности за подстрекательство к неповиновению властям. На процессе в качестве защитника выступил, ко всеобщему удивлению, Эндрю Гамильтон, прославленный и почтенный адвокат из Филадельфии, красноречиво защищавший свободу прессы. Был вынесен приговор: «Невиновен». Под гром аплодисментов Зенгер был оправдан, а Гамильтона, когда тот вернулся в Филадельфию, встретили с большими почестями, флагами в окнах и пушечной пальбой. Слово «свобода» явно было дорого американцам.

IX. Экономика колоний

1. Первой отличительной чертой экономики английских колоний в Америке является их явное благополучие. И наиболее ярким признаком этого мы назовем рост населения. В 1640 году колонии насчитывали двадцать пять тысяч жителей, в 1690-м — двести тысяч, в 1770-м — около двух миллионов. Таким образом, между 1690 и 1770 годом численность населения выросла в десять раз. Это не позволяет пренебрежительно относиться к британским методам хозяйствования. Некоторые ответят, что успех был достигнут не благодаря этим методам, а вопреки. И в этом тоже стоит разобраться.

2. Вторая черта: благополучие касалось главным образом сельского хозяйства, охоты, рыболовства. Городов было мало; только пять из них в 1770 году насчитывали более восьми тысяч жителей (и первой была Филадельфия), в этих городах проживало лишь 3,8 % населения. Более девяти десятых американцев занимались земледелием. Остальные были торговцами, судовладельцами, моряками, рудокопами, ремесленниками. Мануфактуры были небольшие и встречались редко. Англия их появления не поощряла. В глазах англичан колонии были выгодным предприятием, «плантациями», которые должны были: а) снабжать метрополию тем, чего не хватало: винами, чтобы Англия могла обойтись без Франции; пряностями, чтобы она могла обойтись без Португалии; древесиной, чтобы она могла обойтись без Швеции; пушниной, гончарными изделиями, китовым жиром, селитрой, дегтем, пенькой и т. п.; б) стать рынком для сбыта английской продукции. Преобразование сырья в конечный продукт должно было оставаться делом метрополии.

Охотники в Адирондаке. Гравюра по рисунку Уинслоу Хомера. XIX век

3. Такой взгляд был связан с торговой системой, при которой считалось, что благополучие государства заключается в достижении благоприятного равновесия. Надо продавать иностранным государствам как можно больше, а покупать у них как можно меньше. Американские и другие колонии позволяли получать с британских земель продукты, которые, не будь этих земель, пришлось бы покупать за рубежом. Таким образом, сторонники этой системы поощряли колонии, но при условии, что они не будут выходить за рамки отведенной им роли. «Плантации — источник сырья, не более того!» Разбогатевший колонист не имел права вкладывать свои деньги в мануфактуры. Навигационный акт 1651 года требовал, чтобы товары из колоний экспортировались в Англию только на английских судах. Акт 1663 года предписывал, чтобы любой импорт из зарубежных стран в колонии проходил сначала через английский порт и чтобы там оплачивалась пошлина. Таким образом, английская торговля в колониях была защищена от конкуренции. Еще один акт 1660 года предназначал целый ряд товаров — табак, сахар, хлопок, индиго и пр. — исключительно для английского рынка. В XVIII веке этот список был пополнен: в 1722 году мехами, а в 1733-м патокой. Зерно и рыба в списке не значились, но их можно было вывозить только через английские порты, что мешало любому прямому товарообмену между колониями и, например, Антильскими островами, принадлежавшими французам и испанцам, или между колониями и Португалией.

4. А что сами колонии, страдали ли они от этих ограничений? Они получали взамен защиту в виде английского флота и английский рынок для сбыта своего табака. Еще в 1620 году вышел запрет на выращивание табака в Англии. Однако в разных регионах торговая система действовала по-разному. Юг, производивший столь необходимые для Англии табак, рис, индиго, без труда мог обменивать их на промышленные товары, в которых испытывал нужду. Плантаторы-южане имели в Англии доверенных лиц, получавших плату за свои услуги, им доверяли сыновей, когда те ехали учиться в Оксфорд или Кембридж, им же поручали купить вышитый жилет, шаль или последнюю книжную новинку. Но даже для плантаторов в этой британской монополии крылась опасность. «Долги, — пишет Джефферсон, — переходили по наследству от отца к сыну, из поколения в поколение, так что плантаторы стали для лондонских купцов особой формой собственности». Таким образом, Юг не богател, но все же жил. На Севере же абсурдность этой торговой системы носила еще более опасный характер. Северяне производили зерно, мясо и рыбу, которые Англии были не нужны. Чем же тогда янки могли оплачивать необходимые им ткани, мебель, одежду, обувь? Экспортом драгоценных металлов? Колонии их не добывали. Получая кредиты? Англичанам было запрещено их выдавать. Торгуя с другими странами? Это было единственное средство, однако такую торговлю сильно осложняли навигационные акты.

5. Действительно, единственным видом торговли, которую могли вести колонии Севера, была торговля трехсторонняя. Торговец из Бостона покупал зерно, продавал его в Португалию за партию вина, а вино менял уже в Англии на сукно и шляпы, которые и поставлял в Америку. Такая операция была позволена при условии захода на пути туда и обратно в английские порты. Или же американский купец мог купить на Антильских островах патоку, обратить ее в Бостоне в ром, ром обменять в Гвинее на рабов, а рабов отправить на Антильские острова, где обменять их на новую партию патоки. И наконец, можно было обменять на Антильских островах