Куда спрятать сумку они так и не придумали, поэтому Наина соорудила себе из куска шелка сумку-узелок и все мелкие вещи, включая статуэтку кролика, таскала теперь с собой.

До обеда они в сопровождении лакеев в белом ходили по дворцу, который местный именовали не иначе, как замок, и изучали жизнь слуг. Они действительно все оказались оборотнями, которые не меняли здесь ипостась. Если для взрослых этот процесс был просто очень болезненным из-за артефакта-ограничителя, то юные неопытные крольчишки, такие как Зои и Захара, могли застрять в зверином теле. Наину возмущало, что никто не оказывает им медицинской помощи. А все из-за того, что при обороте тело оборотня обновляется. А то, что оборот несколько затруднен — никого не волнует. Конечно, дело-то житейское.

Слуги смотрели на девушек настороженно, откровенничать не собирались, но и неуважения не проявляли. Иратус, главный кроль над ними, ходил, пыжился, но в открытое противостояние не вступал. Видимо, ждал, где досадить по-тихому.

После обеда, который Таня с Наиной упросили разрешить подавать к себе в покои, они отправились к человеческим девушкам.

Увиденное их не столько удивило, сколько огорчило.

Выглядело все, мягко говоря, неприглядно — всюду грязь, хлам, мусор. Комнаты у девушек маленькие, оконца в них узкие, света мало, мебели, кроме кровати, нет. Как нет ни ковров, ни драпировок, даже салфетки малой нигде не оказалось. Мыльни общие, просто каменные тазы и деревянные ковшики на лавках, отхожее место тоже каменное, холодное, модель типовая с отверстие в полу. Это при том, что в самом дворце у Тани с Наиной в комнатах тоже были мыльни с тазами, но были еще и большие купальни с проточной водой и бассейнами внизу. И остальные удобства были немного непривычные по форме, но вполне современные по функционалу. А тут, как в далекое прошлое попали — мрачно, страшно, беспросветно.

Личных вещей у девушек тоже практически не было, что выдаст старая смотрительница, то и носили. Пожилая нагиня Хенита была за главную, помогали ей еще две нагини, они следили за детьми. Дети же были ничьи. Кто их отцы, было неизвестно, а матери к отпрыскам интереса не проявляли.

Сказать откровенно, украденные девушки, которых Таня и Наина про себя звали «гаремом», вообще ни к чему не проявляли интереса. Этакие амебы. Они выходили во двор на время уборки, слонялись туда-сюда, шли в общую столовую ужинать и возвращались к себе, где либо ложились спать, либо бесцельно смотрели в окна-бойницы. Уборка тоже была какая-то странная. Прислужница обходила комнату за комнатой, но ничего не делала, только водила артефактом вдоль стен и вокруг постели.

— А что она делает? — спросила Таня у своей горничной Захары, которая теперь сопровождала ее повсюду.

— Обрабатывает комнаты от вишеков, — ответили ей.

— А вишеки это?..

Подозрения Тани подтвердились. Вишекам оказались жучки размером с бисеринку, нечто среднее между блохами, вшами и клопами, благополучно обитающие как в шерсти оборотней, так и на теле людей, не брезгующие и нагами. Короче, абсолютно всеядные паразиты.

Татьяна тут же поспешила отступить и принялась придирчиво осматривать себя и одежду.

— Вернемся? В купальню сходим, — предложила она Наине. Но та упрямо покачала головой.

Таня вздохнула. Нет, желание подруги всех спасать она понимала. Но не разделяла. Им надо Аню искать, а не с этими рыбами снулыми возиться.

— А чего они такие замороженные? — спросила она у прислужниц. — Они всегда такие?

— Ну да, — подтвердила Зои, — ходят туда-сюда, как мертвецы у некромантов. Их кормят, поят, вон, вишеков убирают, а больше им ничего и не надо. А рожать придет время — в дальнее крыло переведут, но нам туда нельзя ходить.

— Нет, они раньше другие были! — внезапно вступила в разговор обычно молчаливая Захара. После того, как Наина обработала ей руку, девочка ее побаивалась и в ее присутствии помалкивала, но неукоснительно выполняла свои обязанности личной прислужницы при Татьяне. — Они поначалу дергались очень, плакали много, убежать старались. И к нагам не хотели идти, которые их выбрали. Их старая Корделия к себе велела привести. Ну и вот, после этого они такие уже стали. Послушные, только не помнят себя. И кто затяжелел, тоже не знают от кого. За ними Айза следить должна была, чтобы каждая из них только с одним нагом общалась. Если бы они забеременели, их бы разобрали к хозяевам. Но когда советник себе девушек выбрал, она начала их под всех подкладывать. Так что, чье потомство получилось, не узнать пока.

М-да, не зря эти су… машедшие нагини Тане сразу не понравились, особенно та, с пищаще-визжащим голоском. А она вроде и есть Айза?

— А что происходило у Корделии, кто-нибудь знает? — спросила Наина так спокойно, что Таня сразу поняла, что подруга в бешенстве. — И кто это вообще такая?

— Бабка пиринса, она уже давно из своих покоев не выходят, говорят, что ей тыщща лет и она света боится. И слуги у нее свои, они не разговаривают, не умеют, только Иратус туда иногда ходит по поручениям, — охотно делилась информацией Зои.

“Да, дело ясное, что дело темное! Видимо, эта та леди, от которой стоит держаться подальше”, — определилась с тактикой Таня и принялась следить за девушками, гадая, что же с ними произошло — опоили, околдовали, загипнотизировали? Все же змеи, могут, наверное, и так.

— А что там такое, в этом дальнем крыле, — поинтересовалась Наина с самым скучающим видом. — А то вдруг я по незнанию забреду случайно, а там эти ваши рвачи!

Слово ударило, что хлыст, рассекая воздух. Захара побледнела и отшатнулась назад, пряча раненую руку за Таню, Зои же прикрыла рот в испуге, но потом, выпучив от удивления глаза, все же спросила:

— Откуда вы знаете, леди?

Наина промолчала, растерявшись, а Таня поняла, что они еще многого не знают. Но об этом она решила подумать позже. Коли Иратус у них вездесущ, то надо придумать, куда спрятать вещи. Она ухватила Наину под локоток и потянула ее в барак. Расчет был просто — там такой бардак, что искать там точно никто ничего не будет!