Успех – это способность идти от поражения к поражению, не теряя оптимизма!

Уинстон Л. С. Черчилль

~ Сиенна ~

Мою гримершу звали Сьюзен Мойст[12].

Клянусь, не вру.

Поэтому я всякий раз не удерживалась от приветствия:

– Сьюзен! Влажная?

И она неизменно отвечала:

– Не от тебя, детка.

Но только не сегодня. Сегодня я застала ее гримировавшей Тома. В этом не было бы ничего особенного, если бы Том не сидел в моем трейлере и даже в моем кресле.

Значит, еще раз, краткий повтор: мой типа бывший бойфренд сидел в моем трейлере в моем кресле и пользовался услугами моей гримерши!

– Привет, Том, Сьюзи, – сухо сказала я, не входя в трейлер. – Как поживает ваше ничего?

Сьюзи нахмурила брови, показывая, что меньше всего ей хочется делать Тому грим.

Тот мило ухмыльнулся, словно был рад меня видеть. Обворожительное зрелище. Как и прозвище, которое он мне дал.

– Си-Си!

Умора, ей-богу. Я латиноамериканка, по-испански «си» означает «да». То есть Том называет меня «Да-Да».

Только не падайте все сразу в обморок…

Я еще раз поглядела снаружи на дверь трейлера и убедилась, что на табличке значится «Сиенна Диас» (а не Си-Си, потому что Си-Си – не мое имя). М-да, трейлером я не ошиблась.

– Почему ты в моем трейлере, Том? – я постаралась говорить легко, удивленно и без тени раздражения: нам вместе работать еще двенадцать недель, а я профессионал. Но я накрепко усвоила урок: никогда не встречаться с актерами, потому что однажды с ними придется работать.

– Мне было скучно. Сделай мне кофе! Ты варишь самый лучший кофе. – Он поднял лицо повыше и уставился Сьюзи в глаза своим фирменным взглядом записного сердцееда, пока она обводила ему губы контуром. Сьюзи – одна из самых трезвомыслящих и волевых женщин, каких я знаю, но я заметила, что и она дрогнула. Я не удивилась. Такой залп с близкого расстояния – это вам не шутки.

У него ярко-синие глаза. Ярко-синие!..

А волосы иссиня-черные.

И губы всегда изогнуты в озорной усмешке.

Том неотразим даже на экране, а живьем и вблизи? У-у-у, это, как сказала собака, неописуемо…

Бросив сумку у двери, я подошла к кофемашине, на которой лежала пачка зернового кофе, напомнив себе, что все равно сделала бы это.

– Прекрасно выглядишь, Си-Си, – сказал Том мне в спину, и я приготовилась к следующей реплике, в которой даже не сомневалась. – Ты что, похудела?

Наш красавец в своем репертуаре.

Я обрадовалась, что он не видит моего лица, и одними губами послала его подальше, обращаясь к кофемашине.

Хорошо, давайте поговорим об этом. Ну, раз многие люди на этом зациклены.

Я не тощая. Меня сложно назвать даже стройной.

В шоу-бизнесе таких, как я, называют толстушками.

В реальном мире нас называют женщинами (впрочем, тощих и стройных тоже так называют).

Иногда у меня шестнадцатый размер одежды, иногда восемнадцатый, иногда двенадцатый – все зависит от роли, которую я играю. Сейчас я четырнадцатого размера, что для меня норма, если я не в отпуске (я обожаю выпечку).

Занимаюсь ли я спортом? Да. Йогой и силовыми упражнениями пять раз в неделю, потому что это мне на пользу, так я себя лучше чувствую.

Сижу ли я на диете? Нет. Я ем все. Иногда я ем салаты, иногда стейки, иногда булочки.

Объедаюсь ли я? Только на День благодарения.

Делаю ли я комплекс кардиоупражнений? Ну уж нет, на фиг. Я, как мы уже выяснили, ненавижу кардиотренировки, если это не секс и не танцы – вот тогда у меня не кардио, а загляденье. Но бег? Благодарю покорно.

Здорова ли я? Да. Как большинство женщин восемнадцатого, шестнадцатого, двенадцатого и шестого размеров, я здорова.

Думаю ли я о своем весе? Ни секунды. Мне на него честно плевать, коль скоро это не сказывается на здоровье. Я не знаю, почему для многих вес так важен и отчего они не могут пережить, что я не зацикливаюсь на моих размерах. Я такая, как все женщины в моей семье, а они у нас все красавицы.

Но если Голливуд хочет сделать из меня эталон положительного имиджа «плюс-сайз», кто я такая, чтобы отказываться? Мне нравится, как я выгляжу, пусть и другие меня такой любят.

Далее.

Том – один из тех мужчин, которые считают, что сказать женщине: «Ты похудела» – лучший комплимент всех времен и народов. Но расстались мы не поэтому, хотя он меня и достал. Причину, по которой мы расстались, можно резюмировать так: Том говорил, что я похудела, только в расчете на ответный комплимент.

Мы расстались, потому что ему требовалось постоянное подбадривание.

– Ты тоже, Том. Ты в самом деле похудел? – отбарабанила я наизусть. – Судя по всему, так оно и есть.

Том не казался постройневшим – он выглядел как всегда, но если бы я промолчала, он бы завелся.

Покосившись через плечо, я увидела, что он искренне улыбается мне:

– Чуть-чуть. В выходные я теперь ничего не ем, только пью воду с лимоном.

Мы со Сьюзен переглянулись. На губах гримерши мелькнула невеселая сочувственная улыбка.

Сьюзи я наняла в самом начале карьеры по совету сестры: Марта уверяла, что иметь хорошую визажистку, которая еще и умеет хранить секреты, – это все равно что обзавестись феей-крестной: тебя преображают и одновременно делают вид, что твоего грязного белья не существует.

Мы быстро подружились – ее эксцентричность и прямота служили отменной фольгой[13] моей дурашливости. А еще я доверяла Сьюзи Мойст.