– Переехать сюда? – уточнила я, хотя ответ был очевиден. Вряд ли у Рэнсвода имелся еще один совершенно пустой особняк.

– Считайте этот дом пансионом для благородных девиц. – Он развел руками.

– А вы будете вроде коменданта?

– Могу стать вашей дуэньей, но, на мой взгляд, лучше быть соседями, – развеселившись моим замешательством, поправил магистр и откинулся на спинку стула. – Наверху приличная гостевая комната с ванной. Вас никто не потревожит.

– Но как я объясню, что переезжаю? – совершенно испугалась я, когда тотчас не сумела сочинить ладную ложь, почему собрала вещички и сбежала в верхний район Но-Ирэ.

С другой стороны, если бы Альме выпал шанс провести хотя бы пару денечков в Стрэйн-Лейн, она не раздумывала бы ни секунды.

– Вы живете в общежитии. Кому вам что-то объяснять? – удивился этот странный мужчина.

– Но у меня есть друзья.

– Помню, очень любопытные молодые особы, – многозначительно кивнул он, невольно заставив меня во всех красках и оттенках позора припомнить вчерашний вечер. – Скажите им, что устроились временным секретарем к престарелому магистру. Зимой он не выходит на улицу – боится свернуть шею или переломать ноги.

Мстительная скотина! Удивительно, как вчера промолчал. Видимо, действительно торопился уйти, чтобы не окопаться в шкафу и с голодухи не начать обгладывать припрятанную кошкой колбасу.

– Простите, – на мгновение прикрыв глаза, выдавила я. – Следовало еще вчера извиниться. Мне правда неловко, что вы все слышали. Вы же знаете, девчонки все время болтают разные глупости. За глупости тоже извините.

Он бросил на меня насмешливый взгляд и рассудил:

– Я искренне считаю, что лучший выход в нашем положении – поселиться вместе. Вы можете ездить на занятия отсюда, и никому не придется прятаться. Спору нет, шкаф у вас вместительный и опыт вышел интересный, но вряд ли нам обоим его захочется повторить.

– Вы правы, этот дом будет побольше моего шкафа, – вздохнула я и сама не поверила, что действительно согласна с этим совершенно безумным, на мой взгляд, планом.

К академии мы приехали поздно, практически к закрытию ворот. По дороге Но-Ирэ накрыла непогода: сверху начал сыпать мелкий снег, заполнивший улицы слепой круговертью. Мы еще раз условились, что Рэнсвод пришлет завтра днем карету, я накинула на голову шаль и выскользнула из теплого салона.

– Эй, София! – немедленно услышала голос Альмы, словно бы дежурившей на улице.

Мгновенно запаниковав, я с такой силой хлопнула дверцей, отрезая сидящего в салоне магистра от чужих взглядов, что удивительно, как та не выпала на заметенную снегом брусчатку.

Подруга со своими соседками по комнате стояла в воротах. Все трое были кое-как покрытые, распахнутые и с промасленными свертками в руках. Видимо, решили устроить ночной перекус.

– Давай шустрее, пока ворота не закрыли! – скомандовала Альма.

Прячась от колких снежинок под козырьком из ладоней, я шустро доскакала до девчонок.

– Поселила своих? – спросила она.

– Каких своих? – не поняла я.

– Знакомых из родного города, – подсказала она.

Врунишка из меня никудышная! Ляпну что-нибудь на голубом глазу, тут же забуду и начинаю путаться в показаниях. И что мне сразу не пришло в голову сказать, будто я еду на собеседование к старому магистру-маразматику? Ой! Затворнику!

– Да, встретила, поселила… – туманно промычала я. – Пойдем шустрее, а то погода, как в Норсенте.

Вообще-то, мне ни разу не приходилось бывать на северном полуострове, но, подозреваю, зимы там именно такие: щедро снежные и отвратительно неприятные.

Не стесняясь бежать по дорожкам, мы ринулись к общежитию. Ворвались в ярко освещенный шумный холл и принялись стряхивать снег. Правда, помогало мало – снежинки мгновенно таяли, оставляя темные влажные кляксы на одежде.

Неожиданно замковые домовики погасили люстру, на редкость помпезную бандуру, спускавшуюся каскадом с высокого потолка. На каменных стенах кое-как затеплились ночники.

Отсутствие яркого магического освещения означало, что ворота закрылись и всех жителей общежития разгоняли по комнатам. Не то чтобы жители действительно разгонялись, но обычно минут через десять двери перехода в мужское общежитие сами собой запирались.

Холл начал пустеть, и мы спешно зашагали к лестнице. Альма жила этажом выше. Не останавливаясь, она махнула рукой на прощанье и даже поднялась на пару ступенек следом за соседками, но резко остановилась, развернулась и уперла руки в бока.

– София Грандэ, ты правда не собираешься мне ничего рассказывать?

– Я устроилась временным секретарем и завтра переезжаю! – сама от себя не ожидая, выпалила я как на духу. Но когда айтэрийка смотрела так, словно мысленно насылала древнее проклятие предков Сатти, и в лучшие времена возникало непреодолимое желание три раза поплевать через плечо.

– Вообще-то, я спрашивала про Финиста, но это тоже неожиданный поворот. – Она спустилась обратно и, встав рядышком, прошептала с сочувствующим видом: – В лавке у матери совсем плохо идут дела, да?

– Вовсе нет, – уклончиво пробормотала я, отводя взгляд, – но, сама знаешь, жизнь в Но-Ирэ дорогая. Это ненадолго. Всего на три недели, пока не вернется постоянный секретарь.

– А занятия?

– Я буду работать в свободное время. Там несложно: письма отправить, черновики начисто переписать…

Ненавижу врать! Даже ложь во спасение остается не более чем ложью. Представляю, какой дурой себя почувствует Альма, если – не дай божественный слепец – узнает, что лучшая подруга водит ее за нос.