– Девочки, вы всегда к месту, но я хочу позаниматься, – сдалась я. – Сегодня провалила практикум по бытовой магии, завтра буду исправлять.

– И надо было поднимать столько шума, – забормотали они, забирая с кровати верхнюю одежду.

Оскорбленные в лучших чувствах, словно их выставили не из чужой комнаты, куда они вломились без разрешения, а из их собственной, закадычные подружки вышли.

– Мне тоже уйти? – Альма не поняла моего выразительного молчания. – Ну ладно, перенесем праздник на выходные. Но с тебя закуска!

– Договорились, – вздохнула я.

Она быстро собрала корзинку, сунула бутылки и направилась к двери.

– Может, помочь с рецептурой? – спросила подруга уже на пороге.

– Я справлюсь.

Наконец в комнате никого не осталось, кроме узника в шкафу и кошки, пытающейся прорваться к колбасе. Я заперла замок, дождалась, когда в коридоре все стихнет, и объявила:

– Они ушли.

Рэнсвод изнутри распахнул реечные створки, вылез из шкафа и оправил пальто.

– У вас настолько бурная личная жизнь, что они вам не поверили? – съехидничал он на мою попытку быть честной с подругами.

– А вы не можете не прокомментировать, – сердито буркнула я. – Идите, пока они не вернулись.

Но магистр двинулся в противоположную сторону – к столу. Раздраженным жестом вытащил из стопки листик, достал из внутреннего кармана пальто самописное перо, хотя таких стоял целый деревянный стаканчик буквально перед его носом, и что-то быстро написал.

– Здесь мой адрес, – вымолвил он, протягивая мне лист. – Завтра после занятий приезжайте ко мне.

Я пробежала глазами по записке. Рэнсвод жил в верхнем квартале Стрэйн-Лейн, в десяти минутах подъема от королевского дворца. Что ж, вряд ли в собственном доме ему придется залезать в душный шкаф, чтобы пережить нашествие девчонок.

– Завтра зельеварение, практикум может растянуться на несколько часов.

– Приезжайте, как освободитесь.

Как и всегда, занятие действительно растянулось. Началось в полдень, когда гулкий зал заливал прозрачный дневной свет, а ко второму перерыву за узкими стрельчатыми окнами начало смеркаться. Над длинными рабочими столами, отчасти напоминающими кухонные прилавки, дружно вспыхнули лампы. Мастерская, едва погрузившись в сумерки, снова оказалась наполнена светом.

Котелок с травяным тонизирующим зельем тихонечко булькал на круглом огненном камне. В часах, напоминающих песочные, медленно перекатывались маленькие красные шарики, отсчитывающие минуты. Я осторожно помешивала длинной ложкой темное варево и сверялась с рецептурой, утвержденной магистром в самом начале занятия. Альма готовила флаконы для готового зелья.

– Эй, София, глянь, – тихо позвала она и украдкой указала пальцем куда-то наверх.

Невольно я подняла голову. На широком балконе, откуда за практикумом могли проследить все желающие, но, как правило, никто не появлялся, стоял Дрю с незнакомым мужчиной в черном костюме и с рыжими волосами, собранными в опрятный низкий хвост. Помощник преподавателя что-то объяснял незнакомцу, а на худом лице того застыло выражение глубочайшего презрения, словно в мастерской под надзором профессора зельеварения студенты гнали паршивый самогон.

– Кто это? – заинтересовалась Альма.

– Новый преподаватель по высшей магии? – предположила я, вспомнив, как вчера со слезами на глазах Дрю рассказывал о новом магистре.

– Смотри-ка, мы отставку старого не успели отметить, а уже нового с экскурсиями водят, – съехидничала подруга.

Я вновь украдкой глянула на балкон, там было пусто.

Практикум закончился вечером, когда академию окутала темнота. Я перелила остатки зелья в термос, крепко-накрепко завинтила крышку.

– Наконец-то закончили. – Альма потянулась и пожаловалась: – Не хочу идти на тренировку. Может, прогуляемся?

– Не могу, – пряча термос в сумку, бросила я и на ходу сочинила: – В Но-Ирэ приезжают мамины знакомые. Она просила их встретить и проводить до гостевого дома в Восточных воротах.

Пока мы ковырялись со сборами, почти все столы опустели. Финист с напарником тоже направлялись к открытым дверям зала. Вообще-то, я пыталась перехватить его до начала практикума, но парни пришли практически к звонку.

– Альма, закончишь без меня? – попросила я, хватая сумку, и заторопилась следом за Бертом.

Нагнать его, правда, получилось только в коридоре.

– Финист!

Он обернулся, что-то сказал приятелю. Бросив на меня насмешливый взгляд, тот пошагал дальше.

– Милый фартук, – ухмыльнулся Берт, кивнув на кожаный рабочий фартук, о котором я напрочь забыла.

– Химерово проклятье, – пробормотала я, хватаясь за узел на спине, но его завязывала Альма, так что борьба сразу была обречена на провал. – Помоги, пожалуйста, развязать.

Чувствуя себя полной дурой, я повернулась к Финисту спиной. Он с легкостью распутал завязки и промурлыкал:

– Ты за этим меня догоняла?

– Нет, конечно! Сам, что ли, никогда не выходил из мастерской в фартуке? – Я вытряхнулась из рабочей формы и вытащила золотой динар, весь день валявшийся в кармане брюк. – Ты вчера забыл деньги.

Некоторое время Финист с интересом разглядывал протянутую монету.

– И все?

– Что тебе еще надо? – не поняла я.

– А проценты? – с ухмылкой спросил он. – Обычно долг возвращают с процентами.

– Ты что-то попутал, Финист. Я целые сутки хранила твои деньги, как монетный двор. По логике, ты мне должен заплатить проценты.

– Согласен. Давай поужинаем сегодня? В счет процентов, – немедленно предложил он.

Божественный слепец, почему ты создал этот химеров мир таким вселенски несправедливым? Не отвечай, это риторический вопрос. Боюсь, если ты действительно заговоришь, меня посчитают чокнутой. Да я уже сама себя считаю чокнутой, иначе никогда не сказала бы парню мечты то, что собираюсь сказать.

– Нет, у меня уже есть планы.

Магистр, клянусь, ты мне по гроб жизни теперь должен!

– Тогда завтра, – мгновенно предложил Финист. – Я вечером свободен, а ты?

Представилось, как я сбегаю со свидания, теряя по дороге туфли, лишь бы успеть на ритуал в Стрэйн-Лейн, и вдруг сделалось ужасно обидно.

– Ничего не выйдет, – покачала головой. – В субботу у меня тоже планы. И в воскресенье, если что.

– Грандэ, если ты не в курсе, то в библиотеке по выходным ужасно скучно, – наклонившись, с ироничной ухмылкой тихо проговорил он, словно делился огромным секретом.

Конечно, что еще зубрилка может делать в выходные? Естественно, зубрить!