Князья Козловские. Фамилия этого рода происходит от названия вотчины в Козловской волости Вяземского уезда. Этот род дал двух малозначительных литераторов — князя Федора Алексеевича, совсем молодым погибшего в Чесменском сражении, и князя Петра Борисовича (1783–1840), которого Пушкин привлек к сотрудничеству в журнале «Современник». Племянником Петра Борисовича по матери был композитор Александр Сергеевич Даргомыжский (1813–1869), отец которого был внебрачным отпрыском рода Ладыженских.

Ржевские. Родоначальник Федор Федорович был удельным князем города Ржева, откуда и произошла фамилия. Как писала исследовательница их истории Н. К. Телетова, «древность, знатность и бедность характеризуют этот род на протяжении всего генеалогически обозримого времени». Между тем Алексей Андреевич Ржевский (1737–1804) получил известность как яркий, оригинальный поэт-экспериментатор. Второй его женой была Глафира Ивановна Алымова, выпускница Смольного института (на портрете работы Левицкого она играет на арфе), а внуком — декабрист П. Н. Свистунов. Сарра Юрьевна Ржевская была прабабушкой А. С. Пушкина по линии матери (это родство делало поэта потомком Рюриковичей).

Гербы Рюриковичей Смоленской ветви

Потомками смоленских Рюриковичей были также князья Жижемские, князья Коркодиновы, дворяне Аладьины, Цыплетевы, Полевы, Травины, Рожественские (вице-адмирал З. П. Рожественский командовал эскадрой в Цусимском сражении), Толбузины (посол Семен Иванович Толбузин привез в Россию Аристотеля Фиораванти) и др.

В гербах тех родов, которые их имели (у Мусоргских, например, герба не было), присутствует фигура смоленского титульного герба — пушка с сидящей на ней райской птицей (гамаюном). Этот герб впервые зафиксирован в середине 1660-х годов во время войны Московского царства и Речи Посполитой и был, по-видимому, изобретением российских геральдистов (версии о его древнем происхождении представляются недостоверными). До этого (в XVI веке) смоленский титульный герб был иным (идущий медведь, заимствованный из польско-литовской геральдики). В гербе Татищевых присутствует также и знамя — фигура герба Смоленского воеводства Речи Посполитой.

Ярославская ветвь

Один из рода смоленских князей Федор Ростиславич Черный (ум. 1299), правивший в Можайске, женился на дочери ярославского князя Василия Всеволодовича (из потомков Всеволода Большое Гнездо) Марии (или Анастасии) и в приданое за ней получил Ярославль. Вторым браком Федор женился на дочери одного из ордынских ханов, и дальнейшая династия ярославских князей — это потомки Рюрика и Чингисхана одновременно. Род княжил в Ярославской земле до начала 1460-х годов, когда последний ярославский великий князь Александр Федорович Брюхатый (ум. 1471) передал свои наследственные права на Ярославское княжество великому московскому князю Ивану III, а потомки ярославских князей постепенно влились в состав московского двора.

От этой ветви Рюриковичей произошло несколько княжеских родов; некоторые следует упомянуть особо.

Князья Курбские. Фамилия происходит от названия селения Курбы неподалеку от Ярославля, центра вотчины рода. Князь Андрей Михайлович (ок. 1528–1583), боярин и воевода, во время Ливонской войны бежал в Литву. Известен прежде всего своей полемической перепиской с Иваном Грозным, в которой изложил свои взгляды на государственное устройство, а также «Историей о великом князе Московском», описывающей царствование своего бывшего сюзерена.

Князья Щетинины. Фамилия обязана своим появлением прозвищу родоначальника князя Семена Федоровича Щетины. Княжна Александра Ивановна (1727–1811) вышла замуж за графа Андрея Ивановича Толстого (1721–1803) и оставила очень большое потомство, благодаря которому Андрея Ивановича в семье прозвали Большое Гнездо. Из этого «гнезда», в частности, вышли внуки — художник и медальер граф Федор Петрович Толстой (1783–1873), граф Федор Иванович Толстой-Американец (1782–1846), правнуки писатели графы Алексей Константинович (1817–1875) и Лев Николаевич (1828–1910). Последний использовал эту фамилию для своего героя — князя Федора Щетинина из задуманной, но так и не написанной повести, посвященной событиям Русско-турецкой войны 1828–1829 годов.

Князья Шаховские. Фамилия возникла из прозвища родоначальника князя Константина Глебовича Шаха (согласно словарю Даля, рыболовная снасть — мережа; ср. название села Шахово в Ярославском уезде). Род сильно разросся и дал нескольких примечательных личностей. Так, князь Григорий Петрович был деятельным участником событий Смутного времени — последовательно поддерживал всех самозванцев, начиная с Лжедмитрия I, был одним из инициаторов движения Ивана Болотникова, сражаясь с ним до последнего в Туле, получил «боярство» от Лжедмитрия II в Тушинском лагере и закончил свою головокружительную «карьеру» в рядах Первого, а затем Второго ополчений, пытаясь и там плести интриги. Дальнейшая судьба князя-авантюриста неизвестна.

При первых Романовых выдвинулся князь Семен Иванович, носивший характерное прозвище Харя (навряд ли имеющее отношение к его внешности). Следует отметить его литературные произведения, среди которых несколько исторических «повестей», а также «Домашние записки» — краткая хронология жизни в контексте происходивших событий. Оставил он также послания и молитвы, написанные виршами.

В первой половине XIX века на литературном поприще прославился князь Александр Александрович (1777–1846), которого литературные противники именовали Шутовским, — весьма плодовитый драматург, сочинявший преимущественно комедии в стихах, из которых скандальную известность получила пьеса «Урок кокеткам, или Липецкие воды». Она была направлена против В. А. Жуковского, а по сути, всего карамзинского направления в литературе и послужила поводом для создания объединения «Арзамас», противостоявшего литераторам-«архаистам» из «Беседы любителей русского слова». Среди творений Шаховского — примечательные комедии «Пустодомы», «Своя семья, или Замужняя невеста», написанная при участии А. С. Грибоедова и Н. И. Хмельницкого, а также либретто оперы «Иван Сусанин», только не Глинки, а К. А. Кавоса. Как и полагается заядлому театралу, князь состоял в близких отношениях с актрисой Александринского театра Екатериной Ежовой, которая, надо отдать ей должное, так и не обвенчалась с ним.

Князь Дмитрий Иванович (1861–1939) был видным деятелем кадетской партии и даже занимал пост министра государственного призрения в одном из составов Временного правительства; оставшись в Советской России, он пал жертвой сталинского террора. Дочь Анна Дмитриевна (1889–1959) была секретарем академика В. И. Вернадского, его близкого друга. Она усыновила младших сыновей своей сестры писательницы Наталии Дмитриевны (в замужестве Шик, 1890–1942), один из которых, Дмитрий Михайлович Шаховской (1928–2016), стал скульптором, создателем, в частности, знаменитых часов на фасаде Московского театра кукол имени С. В. Образцова, а второй, Николай Михайлович (1931–2011), — астрономом, многолетним сотрудником Крымской астрофизической обсерватории.

В эмиграции прозвучали имена еще нескольких Шаховских, прежде всего брата и сестры — князя Дмитрия Алексеевича (1902–1989), принявшего постриг с именем Иоанн и ставшего архиепископом Сан-Францисским и Западно-Американским (Православной церкви в Америке), и княжны Зинаиды Алексеевны (1906–2001), писательницы с псевдонимом Жан Круазе и главного редактора парижской газеты «Русская мысль».

Один из князей Шаховских, Михаил Валентинович (1836–1892), в 1864 году получил право присоединить к своей фамилии девичью фамилию тещи, в результате чего стал князем