соименного дворянского рода с ударением на последнем. Этот род известен прежде всего благодаря супруге одного из князей Екатерине Романовне (1743–1810), урожденной графине Воронцовой. Директор Петербургской академии наук и президент Академии Российской, она сыграла огромную роль в истории русской науки и культуры екатерининского времени. На ее сыне, имевшем только внебрачных детей, род князей Дашковых пресекся, и фамилия в 1807 году перешла к двоюродному племяннику Екатерины Романовны графу Ивану Илларионовичу Воронцову, благодаря чему образовался новый род графов Воронцовых-Дашковых (сам Иван Илларионович родственного отношения к князьям Дашковым не имел).

Князья Кропоткины. Предок этого рода носил прозвище Кропотка — «неугомонный» (по другой версии — «куропатка»). Самым выдающимся ее представителем был князь Петр Алексеевич (1842–1921), который, прежде чем стать революционером, внес большой вклад в изучение географии и геологии Сибири, Азии и Арктики, а за свои научные исследования и экспедиционную деятельность удостоился золотой медали Русского географического общества. Затем он стал одним из ведущих идеологов анархизма, и его жизнь пошла по совершенно иному пути. В XX веке князья Кропоткины продолжили служение науке, в том числе геологии (академик РАН Петр Николаевич, 1910–1996), физике (д-р физ. — мат. наук Алексей Петрович, 1937–2023) и археологии (д-р ист. наук Владислав Всеволодович, 1922–1993).

Татищевы. Предок этого рода носил прозвище Татище — «ворюга», которое в семейной легенде преобразилось в нечто благородное — якобы от «Тать-ищ», «искавший татей» (воров, которыми на Руси называли не только грабителей, но и всяких злоумышленников, в том числе бунтовщиков). Прозвища с отрицательной семантикой не должны удивлять — их давали специально, дабы уберечь человека от сглаза и порчи. Можно вспомнить и фамилию князей Татевых аналогичной этимологии — потомков стародубской ветви Рюриковичей.

Род Татищевых обессмертил Василий Никитич (1686–1750), видный государственный деятель, основатель Екатеринбурга, Перми и Ставрополя (на Волге), оставшийся в памяти как создатель «Истории Российской с самых древнейших времен». В XIX веке среди Татищевых был еще один историк — Сергей Спиридонович (1846–1906), написавший, в частности, двухтомник о жизни и царствовании Александра II и фундаментальную книгу по истории своего рода. Дипломат Дмитрий Павлович (1767–1845) был крупным коллекционером европейского искусства; ряд шедевров из его коллекции поступили потом в Эрмитаж (в том числе диптих Робера Кампена «Троица. Мадонна с Младенцем у камина»). Его потомком был французский сценарист, кинорежиссер и актер Жак Тати (1907–1982).

От внебрачной связи Дмитрия Павловича с дочерью известного уральского горнозаводчика, владельца Сысертских заводов Алексея Федоровича Турчанинова произошла семья Соломирских, носивших такую фамилию в память угасшего еще в первой половине XVII века княжеского рода Соломерских, предков Татищевых. Заводы Сысертского горного округа находились в их руках до начала 1910-х годов.

Татищевы утратили княжеский титул, но в первой половине XIX века два представителя одной ветви, дядя и позднее племянник, получили графские титулы. Это не означало, что остальные Татищевы тоже стали графами, а потому наименование этим титулом, к примеру, Ильи Леонидовича (1859–1918), генерал-адъютанта Николая II, последовавшего за царской семьей в ссылку, погибшего на Урале и позднее канонизированного Русской православной церковью за границей, ошибочно.

Всеволожские. Фамилия Всеволожских, точнее Всеволожей, как они именовались в Средневековье, восходит к отчеству от имени их предка. Они также утратили княжеский титул, но играли важную роль при дворе московских князей в первой половине XV века.

К роду Всеволожских принадлежали приятель Пушкина и «хозяин» литературного общества «Зеленая лампа» Никита Всеволодович (1799–1862) и его племянник директор Императорских театров, а затем Императорского Эрмитажа Иван Александрович (1835–1909), который, в частности, выступил инициатором создания и художником по костюмам балетов Чайковского «Спящая красавица» и «Щелкунчик». Впрочем, род Всеволожских, по-видимому, просто приписался в конце XVII века к соименному роду Рюриковичей. По матери потомком этого рода был выдающийся генетик Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский (1900–1981).

Дмитриевы и Дмитриевы-Мамоновы. Предок Александр Юрьевич Нетша считался внуком смоленского князя Константина Ростиславича, женатого на дочери Александра Невского. Старшая ветвь Нетшичей по имени родоначальника стала именоваться Дмитриевыми, а в конце XVII века одна из ветвей Дмитриевых, дабы отличаться от дворян-однофамильцев, добилась разрешения добавить к своей фамилии Мамоновы, от прозвища предка окольничего Григория Андреевича Мамона («мамон» означает «брюхо», «обжора»).

Род Дмитриевых известен замечательным поэтом и видным государственным деятелем (занимавшим одно время, подобно Державину, пост министра юстиции) Иваном Ивановичем (1760–1837). Близкий родственник и друг Карамзина (отец Карамзина вторым браком был женат на родной тетке Дмитриева), он был одним из ярких представителей сентиментализма и считался лучшим баснописцем своего времени, благословившим на это поприще Крылова. Его племянник Михаил Александрович (1796–1866) также занимался литературным творчеством, но имел значительно более скромное дарование. Он оставил примечательные воспоминания «Мелочи из запаса моей памяти», где представил живые зарисовки литературной жизни, начиная с эпохи Тредиаковского, во многом основанные на рассказах своего прославленного дяди.

Род Дмитриевых-Мамоновых со временем разделился на две ветви; к старшей относился «дворянин-философ» Федор Иванович (1723–1805), литератор, переводчик и ученый-дилетант, признанный, в конечном итоге, «человеком вне здравого рассудка»; младшая выдвинулась во многом благодаря тому, что Александр Матвеевич Дмитриев-Мамонов (1758–1803) стал одним из фаворитов Екатерины II. Ему был пожалован титул графа Священной Римской империи, но, будучи человеком доброжелательным, он сумел сохранить хорошие отношения и с наследником престола, в результате чего при восшествии Павла I получил графский титул и Российской империи тоже. Его сын Матвей Александрович (1790–1863), владелец подмосковных Дубровиц, в 1812 году сформировал на свои средства Мамоновский полк, потом увлекся своеобразными идеями революционного толка, создав виртуальный «Орден русских рыцарей». В конце концов, как и дальний родственник, он был признан невменяемым и жил под опекой в усадьбе Васильевское на Воробьевых горах, которую москвичи прозвали Мамоновой дачей. Графский титул Дмитриевых-Мамоновых был восстановлен накануне Первой мировой войны — в 1913 году его пожаловали потомку «дворянина-философа» Александру Ипполитовичу (1847–1915); он должен был передаваться старшему в роде.

Потомком Дмитриевых-Мамоновых по матери (двоюродным братом Александра Матвеевича) был великий драматург Денис Иванович Фонвизин (1745–1792).

Мусоргские. Фамилия Мусоргских происходит от прозвища предка Романа Васильевича Мусорги (возможно, «пустослов»). Как она произносилась до Модеста Петровича (1839–1881), не вполне ясно (с ударением на второй слог или на последний — Мусоргской), но сам композитор, подчеркивая свою русскость, делал ударение на первый слог (возможно, он и изменил ударение в своей фамилии). Модест Петрович был, по сути, единственным выдающимся представителем своего рода.

Еропкины. Дворяне Еропкины произносили свою фамилию с ударением на последний слог, хотя, по идее, оно должно было падать на второй, поскольку их предок Иван Остафьевич носил прозвище Еропка (Яропка — «чванный», «спесивый»). Из этого рода происходили петербургский архитектор Петр