предупредить, чтобы сбавил обороты. Сергей поблагодарил, но выбранного темпа придерживался до конца тренировки. В итоге вышел в коридор на негнущихся ногах. После душа закружилась голова, но Сергей, не обратив на это внимания, направился в зал к Эле. Там Ирина, ещё в футболке и велосипедках, стояла у стола и, опершись локтями о лежащий перед ней раскрытый журнал, читала.

Занятия, видимо, закончились, потому что Эли поблизости не было.

Сергей опустил сумку на пол у входа в зал, тихо прошёл по покрытию и, замерев за спиной Ирины, едва слышно выдал:

— Бу.

Реакция оказалась молниеносной. Сергей и заметить не успел, как Ира, вывернув ему руку, уложила его на обе лопатки.

— Ну, зачееем? — расстроенно протянула девушка, отпуская его запястье. — Ребячество какое-то.

— Ни фига себе, самооборона! — Сергей вскинул руку, решив схватиться за край стола, с которым его голова разминулась на пол-ладони. — Это уже какой-то…

Он замер, не сводя глаз со своей руки. Конечность будто двигалась без его участия. Сергей перевёл взгляд на стоявшую перед ним хмурящуюся Ирину. Ощущение нереальности не покинуло его. И только поняв, что не видит больше своей ладони, Сергей закрыл глаза и ругнулся.

Мигрень, которая с последних съёмок не давала о себе знать, пришла, как всегда, не вовремя. Если для мигрени вообще существовало время.

— Что с вами? — услышал он все ещё обиженный Ирин голос.

— Нормально, — он сел, часто заморгал. Даже приглушенный свет в зале раздражал. Окружающий мир постепенно выпадал из поля зрения.

Ира присела перед ним.

— Я вам что-то повредила?

Он посмотрел на неё невидящим взглядом. Её лицо почти полностью скрылось за слепым пятном.

— Нет, это… Бывает.

Она поднялась, отвернулась было, но что-то замешкалась и вдруг протянула ему руку. Он снова сморгнул, поймал её сухую, холодную ладонь своей, широкой и тёплой, и осторожно встал на ноги.

— Сергей, что с вами?

Он оглядел зал и вяло ответил:

— Мигрень.

— Болит голова?

— Хуже. Я почти ничего не вижу.

Она сунула ему в руку бутылку с водой.

— А это точно мигрень? А вдруг… Инсульт?

Слепое пятно замерцало.

— Нет, точно. У матери такие же приступы. Генетическая предрасположенность.

— И давно у вас такое?

— Со школы. Да ты не переживай, — он направился к двери. — Пройдёт минут через двадцать. Скотома это называется. Меня Ине… Знакомая в Германию на обследование возила. Там это так обозвали.

Он поднял сумку с пола, оглядел коридор. Свет больно бил по глазам. Пятно мерцало, как калейдоскоп на солнце.

— А лекарства?

— Курс надо проходить раз в год и отдыхать больше.

— Вы проходили?

— Я отдыхал.

— А как вы на машине поедете?

— Вызову такси.

— Мне поехать с вами?

Он повернулся к ней.

— Жаль, лица твоего не вижу. Приятно было бы увидеть на нем тревогу за меня.

Она смутилась и замолчала. Они спустились вниз, вышли в парк. Сергей сел на ближайшую лавочку и достал телефон. Ирина мялась рядом. Она так и не успела переодеться — накинула только безрукавку поверх футболки и явно мерзла, разгоряченная после занятий.

— Куда тебя подвезти? — спросил он, выбирая маршрут в приложении.

— Проезд Павлова, двадцать пять.

Он сморгнул, протянул ей телефон.

— Набери сама, я не вижу.

— Вам точно не надо к врачу?

— Нет, — недовольно ответил он. — Нормально все, я же сказал.

— Может, я сяду за руль? У меня неплохо получилось.

— Но помочь тебе я не смогу.

— Тоже верно, — она присела на уголок скамейки. Уже темнело, и в парке у комплекса разгорались фонари.

Сергей закрыл глаза. Собственная беспомощность его раздражала. Мигрень он ненавидел всеми фибрами души и после приступа чувствовал себя отвратительно. Это недомогание выбивало его из колеи, из жизни, делало его слабым, зависимым. А он не хотел быть таким. Особенно перед Ириной.

Молча они сели в такси, молча доехали до какого-то угрюмого, темного здания, стоящего напротив напиханных друг на друга хрущёвок.

— Ты же здесь рядом живёшь? — спросил Сергей, открывая глаза. Мерцание прошло, но ощущение нереальности мешало координации.

— Да, — она протянула водителю деньги.

— Ир, — Сергей поймал её за руку, и девушка отпрянула от него. — Ай! Прости! Я заплачу. Ну, стой… Тебе же дальше!

— Я тут работаю, — она выскочила из салона и хлопнула дверью. Сергей тряхнул головой, посмотрел на уродливое, серое здание.

— Тут? Постойте, — бросил он водителю и открыл дверь. — Ира!

Она замерла перед металлической дверью, в тусклом свете облепленной паутиной лампочки.

— Что значит "работаю"? Ночью?

— Сергей, поезжайте домой.

Она открыла дверь и исчезла.

Сергей вздохнул, сел в машину.

— Я, пожалуй, сойду. Сколько с меня?

Он долго рылся в бумажнике. Пальцы онемели, да и зрение ещё подводило.

Водитель терпеливо ждал. Сергей слабо понимал, что собирается делать. Поэтому, выйдя из машины, замер перед лестницей, ведущей к тяжёлой двери, и оглядел здание.

— Какого лешего она тут забыла?

У двери имелся звонок, но сколько Сергей его ни жал, внутри оставалось тихо. Пришлось громко постучать раза три, прежде чем за дверью раздался недовольный мужской голос.

— Чего вам надо?

— А где Ирина?

— Иди куда шёл.

И снова тишина.

Сергей вздохнул и повторил попытку.

— Я сейчас вызову полицию! — рявкнули в ответ.

— Я ищу Ирину! Мне ей нужно кое-что передать! Пожалуйста!

Молчание. Сергей принялся ходить у двери. Двое парней и девушка, проходивших мимо, покосились на него. Девчонка неодобрительно покачала головой и что-то тихо защебетала своим спутникам.

— В чем дело? Вы почему не уехали? — Ира проскользнула на улицу. На руках у нее были жёлтые латексные перчатки. Волосы придерживал широкий ободок.

Сергей склонил голову на бок, оглядывая её.

— Это как понимать?

— Я тут работаю, — прошептала она и убрала одну руку в карман безрукавки. — Езжайте домой.

— Кем?

Девчонка замялась.

— Какая вам разница? На качестве моей работы у вас это не сказывается.

— Откуда мне… Стой, ты там баллончик мне припасла, что ли?

Ирина отступила, взялась за ручку двери, исподлобья посмотрела на него.

— Сергей. Уходите.

— Я… Я думал, мы друзья.

— Нет у меня друзей.

Дверь открылась. На лестницу высунулся пожилой мужчина с белыми, седыми усами.

— Помощь нужна? — и очень недобро глянул на Сергея. — Я ему сейчас…

Вышел и остолбенел.

— О…

Сергей отвернулся.

— Доброй ночи.

— Вы же… — долетел до него оклик. — Орлов! Актёр! Ох ты, господи! Ира, это, правда, он?

— Правда.

— Постойте! Как вас по батюшке-то…

— Некогда мне, — Сергей заспешил по дорожке. Свернул за угол и, пошатнувшись, оперся плечом о стену. Головная боль накрыла резко, ударив в висок и глаз. Сергей зажмурился, услышал тихое "Ну точно пьяный", и злобно глянув на молодежь, смолящую