первым, «прорвавшимся» в РФ. Просто его чин и действия «тогда» выделялись среди иных, кто раньше, кто позже, что-то предпринял по собственной инициативе. За год многие действовали самостоятельно и у многих получилось.

Конечно, кое-кто ранее находил себе место в Французском Иностранном легионе, но условия там, несмотря на щедрые посулы вербовщиков, были отвратительными, да и потеря чина — когда офицеры начинали там рядовыми (и даже генерал-лейтенант Хрещатицкий, умерший в Тунисе в 1940-м, не избежал подобной участи), многим оказалась поперёк горла.

А почти сразу после хронокатаклизма к подобным, лёгким на подъём и с авантюрной жилкой перекати-поле, но с военным опытом, проявила интерес РФ.

Да и брезгливости, в целом, у всех их за двадцать с лишком лет поубавилось. Сначала война с германцем, затем гражданская, эвакуация и нелёгкая жизнь на чужбине…

И сейчас, все новые обстоятельства подводили многих (конечно же, подходящих по возрасту и не растерявших окончательно боевого задора) к тому, что уже высмотрели те первые, самостоятельно попавшие в РФ в момент неразберихи первых месяцев после хронокатаклизма.

Это в РФ новости и связь соответствуют совсем иному темпу жизни, в отличие от того, что можно узнать в Югославии из газет и радио, а нить связи через рунет очень дорога и малодоступна пока…

Как выяснилось только сейчас, некоторые из тех, кто прорвался правдами и неправдами в РФ сразу после хронокатаклизма, нашли лучший по всем параметрам — от жалованья, до отношения к себе, по сравнению с французским Иностранным Легионом вариант в новорусской «частной военной компании», почему-то (версий было несколько) носившей имя композитора и действовавшей в Африке, где Эфиопия нежданно-негаданно в 1941-м снова обрела независимость и наёмники из РФ уже принимали участие в обучении восстановленной армии Хайле Селассие.

ЧВК в «химеромире» заявили о себе, захватив действительно ничейный риф Скарборо в Южно-Китайском море на котором была создана военно-морская базы, уже использовавшаяся как силами самой ЧВК, так и ВМФ РФ…

…Значительную часть (хотя и без деталей судеб конкретных личностей) того, о чём с таким неудивительным, после визита в такую родную и такую незнакомую страну из будущего, энтузиазмом говорил Мизаил Фёдорович и убеждал историк, Иван Гаврилович уже знал. Пусть и без визита «туда», о чём только подумывал…

Знал примерно с того времени, когда год с лишком назад Скородумов просто наведался первый раз в открывшееся посольство РФ в Югославии.

В некотором роде, будущее само пришло к нему с предложением… над которым он до сих пор, по причине возраста, раздумывал. И насчёт которого он меньше мог опасаться, в отличие от того же Михаила Фёдоровича… просто «не успевшего» из-за смещения во времени «здесь» связать свою текущую деятельность с Германией Гитлера…

* * *

Тогда, в конце августа 1941-го, их было трое — вылезших из модного «иновременного» авто и подошедших к Ивану Гавриловичу на улице Белграда и предложивших пообщаться и выпить кофе за их счёт в летнем кафе неподалёку…

Гость «оттуда», оказавшийся военный атташе РФ.

Человек того же ранга в возобновившем тем летом работу в Югославии посольстве СССР.

И… некто Махин Фёдор Евдокимович.

«Пропавший» в момент вторжения германцев в Югославию.

Крайне сомнительная, по мнению многих и ранее, личность в среде эмиграции. Эсер, успевший после 1917-го послужить красным, но «вовремя» переметнуться и даже погеройствовать «за Белое Дело» в ходе гражданской. Впрочем, тогда, в пламени гражданской, подобные пируэты и переходы «туда-сюда» были частым явлением.

А после, когда всё рухнуло, Махин покинул Россию вместе с другими лишёнными родины.

Кое-что (но только кое-что!) эти трое, а Иван Гаврилович общался с ними несколько раз за прошедший год, ему пояснили. Как и роль Махина. Впрочем, сославшись на возраст, Барбович мягко и вежливо отклонил все их посулы, предпочтя пока наблюдать.

Но только сегодня всё встало на свои места.

«Рунет», периодический доступ к «электронной почте» в котором имелся у 4-го отдела РОВС-а, был в Белграде крайне ограниченным и дорогим. Да и вся эта новая техника тоже — редка и недоступна. От того, много узнать они не могли, хотя и поняли возможности всемирной сети будущего. Чудо, что Василий Жанович сам вышел на них!

И вот сегодня, историк, помнивший об многих и просветил их всех, кто такой на самом деле Махин! И в каких авантюрах тот успел отметиться в «том будущем», пока костлявая не забрала Фёдора Евдокимовича после победы Советов и Америки над Германией в 1945-м.

За «оборонческой» позицией в 30-е тот скрывал свою восстановившуюся симпатию к большевикам, строившим сильное государство на обломках Царской России.

И «пропал» он в апреле от немцев, чтобы воевать против них в горах Югославии. Попартизанствовал, и, как стало известно от Василия Жановича, Махин уже с 1939-го состоял аж в рядах партии югославских коммунистов. Под конец войны даже был одним из советников в штабе того, кто возглавил Югославию в 1945-м…

Став одним из «национальных героев» Югославского государства.

Вечно петляющий Махин петлял всегда… преследуя собственные, изменяющиеся идеалы.

Или просто искал большую выгоду?

Видимо, Фёдор Евдокимович также быстро сориентировался в ситуации даже в условиях «химеромира». Или, ему подсказали те, кто помнил из будущего его судьбу и поступки.

Словечко «химеромир», пришедшее из «Новой России», как нельзя лучше описывало происходящее — все эти встречи людей из разных времён и знания о «том ходе истории»… действительно, земная юдоль человеческих судеб ещё не знала такого. Может, действительно, сие было знамением и испытанием свыше, посланным роду людскому?

Действительно, «химеромир»!

Но то были философские размышления… а живые люди из разных времён ныне взаимодействовали друг с другом.

Возможно, именно через Махина, первые эмигранты, что побойчее и помоложе и попали в РФ.

ФСБ ли, ГРУ, или СВР новой России, наладившие контакты с чекистами и военной разведкой остатка СССР, задействовали все старые контакты тех для новой задачи?

И Новая Россия действительно могла принять их, порвавших с родиной на долгие два десятилетия?

Но как-бы то ни было, энтузиазм Василия Жановича и личные впечатления от РФ Скородумова сдвинули что-то в давно зачерствевшей душе Ивана Гавриловича…

И генерал Барбович, фактически с высказанного позже одобрения тех, с кем он сам контактировал целый год, ещё более горячо поддержал начинание историка и Скородумова.

И в дальнейшем, им троим (пусть и по разным причинам и не полностью будучи осведомлённым о глубинных личных причинах друг друга), пришлось заниматься практической реализацией идеи «возвращения на родину»…