вооружённого насаждения коммунизма во всём мире, а Российская Федерация — тем более, не та страна, которая строит коммунизм, но мы — полноправные правопреемники того СССР, которого не стало в 1991-м и тот СССР, который остался здесь, самая близкая к нам страна…У нас разный с ними политический и экономический строй, но мы одинаково чтим и царскую Россию и Советский Союз…

Желание посетить РФ всё равно осталось, хотя в тот день из посольства РФ в столице приютившей русских эмигрантов Югославии он вышел в гневе.

* * *

Прошло больше года, прежде чем он смог реализовать своё желание.

За это время он узнал, откуда появился текст из августа 1948, который «тогда» он сам заканчивал такими словами:

«…Каждый русский патриот отлично знает, что спасти Россию могут только русские. Все иностранцы, кто бы они ни были, всегда будут преследовать прежде всего свои, а не русские интересы. Они могут быть только сотрудниками по необходимости, но ни в коем случае не спасителями России. А потому двадцать пять тысяч русских эмигрантов в Сербии отнюдь не были обязаны приносить себя в жертву и умирать без борьбы и сопротивления за торжество победы Сталина — Рузвельта, как равно и за торжество победы Гитлера — Муссолини. Русские эмигранты могут и должны бороться, рисковать и приносить себя в жертву только лишь за торжество победы Национальной России над поработившим ее коммунизмом!»

Разве «Новая Россия» не победила САМА коммунизм? Пусть и долгие десятилетия спустя?

Новую надежду (и множество новой информации о его судьбе «тогда») ему принесло «электронное письмо», полученное поздней осенью 1941-го получившим доступ в «рунет» (протягивавший свои «эфирно-электронные» невидимые нити разными способами по всему миру) одним важным чином из 4-го (Греция, Румыния, Югославия) отдела РОВС-а, в котором Михаил Фёдорович не состоял, но с членами которого поддерживал отношения.

Российский общевоинский союз, после ошеломляющих известий с Востока и капитуляции Германии, воспрял было с новыми надеждами, едва только стало известно о том флаге, под которым явила себя миру страна из будущего.

Но так же скоро РОВС, и, в целом среду эмиграции, настигло разочарование, когда Россия-2021 однозначно обозначила своим ближайшим союзником в мире — «остаток» Советского Союза.

Идеологические же наследники РОВС-а и в том будущем, откуда воля высших сил вынесла РФ, отрицательно относились к «договору о примирении красных и белых», что не способствовало лёгкости отношений с РФ. Даже «там» и… тем более «тут», когда эмиграция ещё не ушла в могилы.

Впрочем, как вскоре стало ясно, в отличие от официальных организаций русской эмиграции, к которым РФ на таком же официальном уровне проявилось достаточно прохладное отношение (несравнимое, впрочем с враждебным отношением к ним со стороны СССР), в частном порядке у оставивших 20 лет назад Родину появилось множество вариантов возвращения.

И именно о них, помимо разъяснения исторических деталей и судеб конкретных эмигрантов, говорил в электронных письмах доктор исторических наук, профессор одного из московских ВУЗ-ов, монархист по убеждениям, крупный исследователь истории русской эмиграции и белого движения и автор многих книг, издававшихся в 21 веке о них — забытых и мало кому нужных среди нового столетия.

Человек с русским именем Василий и отчеством Жанович.

* * *

К лету 1942 в Белградском международном аэропорту, также известном как Аэропорт Дойно-Поле, повреждённом после германских авиабомбардировок, был проведён не только ремонт, но и завершена реконструкция под новые пассажирские самолёты из РФ, и Дойно-Поле приняло первые рейсы из Шереметьево. Решившийся на посещение родины, Михаил Фёдорович снова отправился в посольство РФ.

«Туристическую» визу он получил легко, и полный впечатлений от первого в жизни авиаперелёта на скоростном пассажирском самолёте без винтов, в предвкушении встречи с добрым и самоотверженным человеком общих взглядов, уже в аэропорту, словно с размаху об стену, на погранично-таможенном контроле в футуристично выглядевшем (как и положено!) терминале C, наполненном стеклом и металлом красивых конструкций, расслабившийся и внимающий шум и сутолоку врат на такой невероятную «родной земле», получил кое-что прямо в лоб…

… за которым сразу заклубились старые воспоминаниями более чем 20-летней давности о личном участии в гражданской.

— Господин Скородумов… Михаил Фёдорович… — указала ему на неприметную дверь девушка за стеклянным барьером одной из кабинок, куда он подошёл с документами — … пройдите туда для уточнения некоторых данных…

В помещении без окон, но с (генерал-майор знал о подобных устройствах) работающим и обеспечивающим удобный воздушный и температурный режим кондиционером, Скородумова настигло понимание, что его (с интересом к визиту в страну из 2021-го) взяли на заметку, возможно, ещё годом ранее, в посольстве РФ в Белграде.

— Капитан Руслан Ахметшин, ФСБ. Вам, господин Скородумов, необходимо ответить на некоторые наши вопросы…

Наименование наследницы ГПУ/НКВД (и «КГБ» из того будущего, до которого они не дошли «своим ходом»…) было уже на слуху в среде эмиграции. Те немногочисленные (единицы в Югославии) счастливчики, которые уже побывали в РФ, были наполнены впечатлениями о поездках, и, даже если и имели опыт встреч, предпочитали не распространяться о них.

— Могу полюбопытствовать… господин капитан, чем моя персона заинтересовала вашу службу? — осторожно, но уверенно поинтересовался Михаил Фёдорович.

К его удивлению, он не услышал рыка наподобие «Вопросы здесь задаю я!», его даже удостоили прямым и многое говорящим о предстоящей беседе ответом:

— Ваше прошлое… сбывшееся и не сбывшееся, господин командующий, так называемым русским охранным корпусом в Югославии… на службе Гитлера.

А затем, его предупредили, что вся их беседа будет записана в техническом виде и вопросы посыпались один за другим.

— Расскажите о ваших контактах с представителями германских оккупационных сил в Югославии…

— Каковы настроения в среде русских эмигрантов в Белграде?

— Какова истинная цель вашей поездки в РФ?

— С кем имеете контакты в РФ?

— Ваше отношение к хронокатаклизму?

— Какие ваши планы в эмиграции?

— Что думаете о политическом устройстве РФ?

— Имеете ли желание вернуться на родину?

и прочее и подобное…

Михаил Фёдорович отвечал, как мог. Желание о том, чтобы его пропустили в страну, было выше всего и он, не опускаясь до подобострастности, отвечал подробно и уверенно.

Самым удивительным было то, что два часа спустя он всё же добился своего. Капитан ФСБ, похоже, имевший полномочия, не стал заворачивать его обратно…

Когда он своими глазами наконец увидел изнервничающегося встречающего, в голове Скородумова всё ещё копошились змеи подленьких мыслишек — о возможности