Хотя в нём было чисто и он был полон примет новых времён — считаемым местными обязательным «Вай-фаем» (ему поначалу долго пришлось вникать что это и для чего…), душем, огромным экраном «тиви» — домашнего «синематографа» с множеством «каналов» с фильмами, текущими новостями, спортивным состязаниями и бесконечным потоком красиво снятых «видеоклипов», перемежаемых такой же нескончаемой рекламой.

Морщась от собственного проговаривания вслух слов ужасно прилипчивой лубочной «Ягоды Малинки» какого-то «Хабиба» и ещё более кривясь от русско-англоязычного словосочетания новых времён «залетает в топ», Михаил Фёдорович набрал воды (которую для питья здесь предпочитали наливать из «бутилированных бутылок») в электрический чайник и включил его, поглядывая на экран, где видел (третий раз за прошедшие дни!) коротенький «сюжетный музыкальный фильм» — видеоклип:

«…Ягода Малинка оп-оп-оп Крутит головой залетает в топ Такая ты грустинка Холодная как льдинка Хлопает глазами В лево в право в потолок…»

https://rutube.ru/video/f5a5373fca1afd1bcd10bc421441fccf

Всё было НЕ то.

НЕ та музыка.

НЕ те люди.

НЕ те времена…

Вся «РФ» оказалась «не та». НЕ та Россия, которую он помнил, а её трёхцветный флаг был только шкурой, в которой удобно устроилось новое общество, проросшее сквозь величавые и мрачные развалины страны-утопии, построенной большевиками (несмотря на все насмешки и агрессивное отрицание эмиграции) после той «старой» России, которую революционеры, поддавшиеся очарованию иноземных идей Маркса и Энгельса, обрушили сами.

Даже человек, который ему оказал бесценную услугу — устроил, собрав деньги с немногочисленных сторонников монархической идеи, визит сюда, был бесконечно далёк по мировоззрению от Михаила Фёдоровича.

Небеса (или ад), устроившие немыслимое, похоже преподнесли им всем какой-то урок, о смысле которого все ещё долго будут спорить всей планетой.

И не находить ответа. Столетиями?

* * *

Симпатизировавшие Советам сербы, давно сочетавшие массовое русофильство с нелюбовью к немцам, переросшие в ненависть к последним после нападения тех на Югославию, тогда же и начали смотреть с неприязнью на противников СССР (около 30 тысяч русских эмигрантов), нашедших ранее убежище в балканской стране более 20 лет назад.

Отношение к противникам советской власти со стороны советофильского сербского правительства и многих из числа сербов, открыто мечтавших о помощи со стороны Сталина и имевших прокоммунистические воззрения, окончательно испортилось весной. К несчастьям, случившимся тогда — смертями и потерей имущества у многих белградцев (и русских эмигрантов) после сильнейших пятидневных (в налётах принимали участие несколько сотен германских самолётов) авиационных бомбардировок немцами Белграда, добавилось увольнение распоряжением правительства в один день их всех с работы…

А через два месяца немцы, оккупировав Югославию, вторглись и в СССР…

Число избиений, столкновений, прочих инцидентов и иного насилия в отношении эмигрантов выросло ещё.

Сейчас, год с лишним спустя, Михаил Фёдорович хорошо знал, что случилось после «там» и повторилось бы «здесь», не случись по воле Небес (или ада) смещения времён:

В июле 1941-го в Сербии (под руководством Югославских коммунистов, хотя и участии «чётников») вспыхнуло бы восстание против немцев, которое те, используя превосходящую военную силу и кровавые репрессии против мирного населения, смогли бы подавить только в поздней осенью.

И, теми же летом-осенью, под патронажем немцев, было принято роковое решение — создание «Russisches Schutzkorps Serbien» — русского охранного корпуса в Сербии, командующим которым он, Скородумов М. Ф., пробыл бы всего несколько дней… и был вскоре арестован немцами, которые видели корпус лишь своим инструментом (изначально только для борьбы с партизанами-коммунистами в Югославии), за провозглашённый им лозунг, суть которого сводилась к возвращению в Россию…

… он «тогда» был готов воевать против большевиков.

Даже вместе с немцами…

Пробыв под арестом три недели, был бы освобождён… под подписку об отказе от критики германской политики на Восточном Фронте…

Ему пришлось бы зарабатывать на жизнь три года простым сапожником.

В русский корпус он всё же вернулся бы… в чине то ли рядового, то ли ефрейтора, в 1944.

А затем — американский плен и снова жизнь на чужбине — в Германии и США…

А сейчас… просто клеймо «Власовец»… из-за поздней связи «тогда» с «РОА», в которую корпус формально вошёл бы только после встречи соратника и протеже самого Скородумова Штейфона с бывшим генералом Сталина Власовым (предавшим в 1942-м Советы), последней зимой войны, когда её итог уже был почти всем ясен…

* * *

От того, в августе 1941-го по «новой версии истории», в которой сейчас жил сейчас весь мир, не состоявшийся командир не сформированного корпуса, радовавшийся затихшим в июле в Югославии инцидентами с эмигрантами и, как и все с изумлением читавший и слушавший новости оттуда, что явилось из 21 века, рискнул появиться в созданном месяцем ранее посольстве «Новой России» в Белграде…

… чтобы узнать — сможет ли он (как и некоторые другие) вернуться на Родину? Раз уж Германия капитулировала, над Новой Россией реет триколор, туда возвращаются многие из эмигрантов, бежавшие после революции и даже с оставшейся частью СССР потомки прекрасно нашли общий язык…

Раз уж в стране из 21 века, есть место всем, как и победителям и проигравшим в той же гражданской войне в США?

Как понял он из разговора в посольстве, это было так.

И… не так.

Надевшее на себя маску вежливости и доброжелательности дипломатическое лицо в посольстве было предельно откровенно, объяснив, какое клеймо его ждёт в РФ:

«Власовец», «холуй Гитлера»… очень хорошо подумайте, прежде чем приезжать к нам…

…хотя, юридически, как признал сотрудник посольства, РФ к нему не имела каких-либо претензий. «Тут» он ещё не успел чего-либо совершить.

В отличие, например, от того же Краснова, Шкуро и других, которых судили в Киеве за уже сделанное «здесь», и по претензиям СССР.

Намёк дипломата оправдался — осенью того же года многих повесили в Киеве… в том числе и «за старое».

Но туда, в оставшуюся часть СССР, с которой у потомков из РФ случилось взаимопонимание и практически полное согласие, Скородумов и не собирался.

Но сомнения и намёк про клеймо «предателя и гитлеровского прихвостня» заставили его задуматься в целесообразности желания возвращения «несмотря ни на что».

Да и там, в посольстве РФ, ему под нос сунули приписываемую ему цитату «из будущего»:

«Для нас, русских белых эмигрантов, коммунистическая власть всегда была и будет врагом номер один».

А дипломат РФ, как бы мимоходом, на прощание, заметил:

— Ещё Советский Союз отказался от идеи