- Прекрасный тост, – провозгласил я, и все дружно потянулись бокалами и рюмками к Романову, чтобы чокнуться с ним и сказать ему несколько тёплых слов.

- А теперь, - сказал я, - вас ожидает сюрприз. Дело в том, что сегодня вы имеете возможность не только преподнести хозяину дома подарок, но и получить дорогой подарок от него. Но «халява», дорогие мои, во все времена стоит дорого. И нужно поднапрячься, чтобы уйти с подарком. Я объявляю первый конкурс. Все вы знаете Эллочку-людоедку. Эллочка, детка, выйди на передний план.

Виляя костлявыми бёдрами, Вера подошла ко мне.

- Словарный запас этой красотки - всего три десятка слов и выражений. Называйте его. За каждую удачную попытку Эллочка будет вручать вам красную ленточку. Тому, у кого в результате окажется наибольшее число ленточек, мы вручим подарок от Аркадия Петровича. Итак, по одному. Кто знает – поднимает руку.

…Победу одержала Заречная-младшая.

Ещё один миф разрушен, - сказал я,– красота не всегда соседствует с глупостью. Мы поздравляем Настю и вручаем ей чайное ситечко из чистого золота.

Я подошёл к Насте и проникновенно шепнул в микрофон:

- Вы нежная и удивительная. А я типичный Евгений Онегин, у меня налицо все пошлые признаки влюблённости. Отсутствие аппетита, бессонница и маниакальное стремление писать стихи. Вот послушайте, что я накропал вчера ночью при колеблющемся свете электрической лампочки…

Я набрал в лёгкие побольше воздуха. Гости замерли и затаили дыхание. Клянусь, или это я был на высоте, или это просто была лучшая публика, с которой мне приходилось работать.

В полнейшей тишине я продекламировал:

«А за соседним столом – компания,

А за соседним столом – веселие.

А она на меня – ноль внимания:

Ей сосед её шпарит Есенина».

Вздохнув тяжело и печально, я медленно проговорил:

- И только утром я вдруг вспомнил, что это стихотворение уже написал Владимир Семёнович Высоцкий.

Переждав шквал аплодисментов и даже чей-то одинокий и неуверенный возглас «Браво» (кажется, это был Седой), я предложил:

- А теперь самое время выпить за здоровье моего подзащитного и закусить. А я вас оставлю на пару минут, дабы не мешать вам выделять желудочный сок, столь необходимый нам для лучшего пищеварения.

Глава 16

Всё шло подозрительно хорошо. Как пишут в штампованных романах – ничто не предвещало беды. Но затем - не резко, а постепенно - ситуация начала выходить из-под контроля.

На перекуре, пока перед гостями выступал комедийный «Дуэт имени Чехова», ко мне подбежал Крошкин.

- Седой пьёт, - шепнул он мне в ухо.

- Где?

- В зале. Жена Романова напилась и стала к нему приставать. Пригласила его за стол и чуть ли не насильно поит его коньяком и кормит сушами.

- А он что?

- А что – он?... Не может же он послать её? Сидит, улыбается и пьёт. Взглядом только это… как бы передал, мол… сообщи Лёньке – пусть спасает…

- Сильно уже пьяный?

Но Крошкин лишь плечами пожал.

- Где Вера?

- Там. Вокруг неё стал увиваться этот… орангутанг. Сынок.

- А она?

- Кокетничает. Что бы он ни говорил - она в ответ «хо-хо» да «хо-хо».

- Разберёмся, - успокоил я его. – Возвращайся к гостям, я скоро приду.

Когда уже докуривал, прибежал восторженный Шацкий:

- Говорил с клиентом. Он доволен. Вы молодцы.

Он протянул маленький плотный целлофановый пакет:

- Ваш гонорар. Свою долю я взял, как договаривались. Я исчезаю – у меня сегодня свидание.

Я взял деньги. Хотел его о чём-то важном спросить, но пока собирался с мыслями – он испарился. Зато на его месте возник пьяный в стельку Разина Танелюк. Я уже хотел было его обматерить с головы до ног, самого Танелюка и весь род его до седьмого колена, я и рот уже открыл для этой словесной экзекуции, но заметил на лице его слёзы.

- Что случилось?

- Лёнька…

- Не лёнькай. Будь мужчиной. Подбери сопли и рассказывай – что стряслось?

- Я проститутка!

- Как и все артисты. Те проститутки предоставляют телесные наслаждения, а мы -духовные.

- Она приказывала мне пить. Она говорила: «Поешь суши, тебе такие не по карману». Я бухал, жрал, слушал её пьяную трескотню и улыбался, как шлюха.

- Не драматизируй.

- Мне надо бежать.

- Успокойся.

- Она хочет, чтобы я её поцеловал.

- Что?!

- Она требует выпить с ней на брудершафт. Она меня возжелала.

- Не льсти себе. Думаю, она провоцирует мужа. Хочет, чтобы тот приревновал.

- Романов убьёт меня.

- Вряд ли. Он всё прекрасно понимает. Она ему побоку.

- Что мне делать? Я вырвался в туалет. Она ждёт меня.

- Что делать? – Я задумался. – Будь джентльменом, насколько сможешь. Но при этом держись в рамках приличий. Я пойду в зал, разведаю обстановку. До конца вечера ещё полтора часа. Потом стриптиз Гарроты, торт и танцы. Мы продержимся. Всё, я пошёл. На, отнеси эти деньги в машину. Спрячь в бардачок. И пулей назад.

- А может, мне спрятаться?

- Нет, - говорю, - она может поднять скандал.

Я вернулся в торжественную залу. Ребята из Камеди-клаба работали очень здорово. Старались. Их принимали вполне благосклонно.

Вера стояла в углу. Рядом с ней действительно тёрся Никита. Шептал ей что-то на ухо.

Я направился к ним. Но дорогу мне преградила растрёпанная Антонина Андреевна.

- А где Паниковский? – спросила она.

- Он скоро будет, мадам, - ответил я и попытался её обойти.

Антонина Андреевна схватила меня за шарф и притянула к себе.

- Не морочьте мне голову, Бендер. Подайте мне Паниковского, он обещал мне белый танец.

- Тоня, - услышал я позади себя, - веди себя прилично.

Я обернулся к Романову и натянул на лицо «извинительную» улыбку.

- Кто это мне говорит? – возмутилась его нетрезвая супруга. – Человек, посадивший за один стол со мной свою шлюху?

Чтобы не стать свидетелем их семейной разборки, я поспешил ретироваться.

Я осмотрелся по сторонам: и Вера, и Никита куда-то исчезли.

Зато на телефон мне пришла смс-ка: «Лёня, избавь меня от этого придурка. Пристал, как банный лист. Вера».

Но уже не было времени. «Дуэт имени Чехова» закончил своё выступление. Они поздравили Романова и попрощались.

Я взял микрофон и вышел к столу.

- Дорогие друзья! Пришло время сказать что-нибудь приятное Аркадию