Он умолк, и все присутствующие невольно попытались мысленно представить себе, во что может вылиться наихудший вариант. И соответствующие образы сумели стереть даже извечную ироническую ухмылку с лица Николая.

– Если мы начнем палить друг в друга, – подвела итог Оксана, – то за дальнейшую судьбу Стаи я бы и ломаного гроша не дала. Дом, разделившийся в себе, обречен. Так что либо мы где-то ошиблись, либо всему нашему племени пришел конец.

* * *

Рассвет едва забрезжил, и солнечные лучи еще с трудом пробивались сквозь дымку утреннего тумана, когда из-под сени деревьев на опушку леса вышел огромный черный пес. С первого взгляда, не разобравшись, его можно было принять за медвежонка – настолько он был массивен, ну а рассмотреть подробности не позволили бы ваши ноги, которые при подобной встрече незамедлительно взяли бы резкий старт с места.

Несмотря на кажущуюся грузность, пес двигался легко, плавно и совершенно бесшумно. Из черноты густой шерсти поблескивали только два огонька глаз, внимательно изучающих окрестности, да еще пряжки закрепленного на спине зверя небольшого рюкзака.

Пес поднял морду вверх, ловя проплывающие мимо запахи, которые были ему хорошо знакомы. Он уже почти у цели! Если бы не туман, то вдалеке, над холмом уже виднелась бы крыша нужного ему дома. Вот только оставшиеся несколько километров проходили через распаханные поля и мимо других коттеджных поселков. Проделать такой путь днем, оставшись при этом незамеченным, практически нереально. Лучше дождаться темноты.

После бессонной ночи, в течение которой лапы безостановочно покрывали километр за километром, его истощенное тело жаждало отдыха. Да и пристроившийся в животе только что съеденный сочный кабанчик требовал немного передохнуть, прежде чем совершать энергичные марш-броски. Не мешало бы еще и себя в порядок немного привести, но это потом. Ну а сейчас – антракт. Несколько часов сна в каком-нибудь укромном уголке лесной чащобы восстановят растраченные силы и помогут собраться с мыслями перед тем, как подступаться к решению крайне непростой задачи, что ждала его впереди. Время пока еще терпит.

Черный пес осторожно попятился и снова скрылся среди деревьев.

Глава 11

Суматоха очередного рабочего дня настолько закрутила Руслана, что он не только потерял счет времени, но и позабыл про больную ногу. Как выяснилось, усилия, потребные для поддержания должного порядка в офисе и лабораториях компании, оказывались прямо пропорциональны расстоянию, на котором находился ее руководитель. Там, на месте, сам факт его присутствия обеспечивал необходимый уровень дисциплины, в то время, как из дома ему приходилось постоянно держать связь с отделами, чтобы быть уверенным, что никто не отлынивает, и все заняты делом.

Только вежливое покашливание возникшей в дверях кабинета медсестры с рыжим чемоданчиком напомнило ему, что пришло время ежедневной перевязки. Девушку сопровождал охранник, которого Руслан регулярно видел на проходной головного офиса, хотя он и не помнил имени парня.

– А где Антон? – Руслан развернулся вместе с креслом, выставив вперед покалеченную ногу.

– Там прислали спасенные из машины вещи, – доложил охранник, – и он отправился в аэропорт, чтобы их забрать. Где-то через час уже должен вернуться.

– Ясно. Как появится, пусть сразу же зайдет ко мне.

После ухода медсестры в дверях возникла Арина, приглашающая на обед, и в следующий раз Руслан вспомнил про Антона, только услышав за окнами шум подъехавшей машины. Охранник какое-то время топтался на крыльце, после чего, кряхтя и чертыхаясь, прошествовал мимо по коридору.

– Тяжелый, зараза! – прокомментировал он, показавшись, наконец, в дверях кабинета.

– Что ты там приволок?

– Оксанин чемодан и еще кой-какие ваши вещи из машины, – утерев пот, Антон присел на стул. – Там же все еще мокрое, поэтому он тяжеленный, словно кирпичами набит. Из него до сих пор вода сочится, поэтому я его в ванную оттащил. Там он ничего не попортит.

– Как же его вообще в самолет-то взяли? – искренне удивился Руслан.

– Так кто ж откажет, когда ФСБ вежливо попросит? Его, конечно, в несколько слоев пленки укутали, но, честно говоря, помогло это слабо. Из него течет, как из распаленной девчонки…

Антон рассмеялся, но вспышка его веселья оказалась недолгой, и на лицо охранника вновь вернулось озабоченное выражение, что не укрылось от внимательного взгляда его босса.

– Что-то не так?

– По поводу машины…

– Да брось, это – не проблема, это – расходы. Я уже смирился с ее потерей. Новую закажем.

– Да не в машине дело! – неожиданно раздраженно отмахнулся Антон. – Там ребята из мастерской приехали, чтобы ее осмотреть, и у них возникли некоторые вопросы, которые откровенно ставят меня в тупик. И даже немного… пугают.

– Что еще за вопросы? – Руслан закрыл крышку ноутбука и отодвинул его в сторону. Он еще никогда не видел своего охранника таким встревоженным, и беспокойство Антона постепенно начало передаваться ему самому.

– Дело в том, что от ударов свалившихся на вас камней водительская дверь заметно деформировалась. Она хоть и бронированная, но все же не рассчитана на подобный таран.

– Да, я заметил, – покалеченная нога слегка приподнялась и с глухим стуком снова опустилась на пол.

– Грех жаловаться! От обычного внедорожника там бы просто сплющенная консерва осталась с кровавым паштетом внутри, а так вы все еще живы.

– Не волнуйся, я все прекрасно понимаю. Надеюсь, ты догадался передать ребятам из того гаража мою искреннюю благодарность?

– Им как-то не до того было. Они все больше ту злополучную дверь рассматривали.

– И что с ней не в порядке?

– Понимаете, – заговорил Антон осторожно, словно разжевывая признаки равенства треугольников бестолковому двоечнику, – из-за бронирования там пришлось установить усиленные петли и замки. Ну, чтобы они могли выдержать увеличившуюся нагрузку.

– Я понимаю, – недовольно нахмурился Руслан, которого такая подача откровенно раздражала, – и что с того?

– Когда машина легла на дно, единственным выходом наружу оставалась именно эта, искореженная дверь.

– Да, я помню. Мы завалились на правый бок, а выбить бронестекла не представлялось возможным.

– И в итоге вы выбили саму водительскую дверь…

Антон умолк, словно в его словах содержалось некое откровение, способное сделать возникшую паузу поистине драматической. Однако