— Слушай, боец. Вот тебе поручение. Доставишь королю Даину от меня. Отправишься в Кхазад-Дум.

Дори как будто молнией поразило.

— Эм… что? Сейчас? В Кхазад-Дум? Я же… там же… мой отряд, командир… Не-не-не! Я не могу! — он замотал головой.

Аргхан посмотрел прямо в глаза Дори и сказал без повышенных тонов, но прямо и с некоторым нажимом:

— О твоих друзьях позаботятся, я уже приказал, чтобы вышла подмога. Сейчас иди, отдыхай. Завтра выдвинешься вместе с Траином, другим воином. Поедете в Кхазад-Дум. Всё, выполнять! Если мы сейчас тут будем приказы обсуждать, — он слегка усмехнулся, — у нас тут весь север «посыплется».

Всё ещё не веря, Дори вышел наружу. Аргхан приказал, чтобы бойцу показали, что и где располагается в лагере. Дори вовремя спохватился, и успел черкануть записку Ори, которую передал вместе с солдатами, которые двинулись Азагхалу на помощь. В записке он отметил, что его тысячник отправляет в Кхазад-Дум с поручением к самому королю, и что, когда он вернётся, с него бочка пива за столь неожиданное отбытие. Где-то внутри копошилась мысль, что Азагхал знал, что так может произойти, поэтому нарочно отправил Дори, но почему — на этот вопрос гном ответить не мог, поэтому старался гнать от себя такие мысли.

Наконец, он поужинал, доплёлся до койки и, буквально обессиленный, свалился на неё, мигом уснув, не обращая внимания на то и дело снующих рядом гномов.

Сон уносил Дори куда-то далеко. Он видел горы, и понимал, что это Туманные горы. Их белые вершины врезались глубоко в небо и ярко сияли на солнце. Дори как будто летел поверх них. Он видел проносящиеся под ним горные лужайки, хмурые ельники и каких-то существ, которых, впрочем, не успевал рассмотреть.

И вдруг гном увидел какой-то город в горах. Он не мог понять, что это за город, но это, определённо, был город, построенный гномами и, судя по всему, некогда величественный. Дори не видел его скрытую под горами часть, только башни и стены, что выходили наружу.

И вдруг над этим городом начало разгораться сияние. Как будто какой-то предмет приближался издалека. Постепенно сияющий предмет увеличивался и его сияние становилось всё сильнее, что Дори невольно прищурился. Однако, он успел заметить, что в этом сиянии есть силуэт.

Но рассмотреть силуэт Дори не успел — сон резко прервался. Дори сел на кровати и осмотрелся. Кругом ещё спали гномы, некоторые мирно храпели. Гном услышал голоса за дверью и понял, что скоро пора вставать. Он стал собираться. И вдруг почувствовал необычайную лёгкость и радость, как будто на него пахнуло свежим весенним ветром, которые бывают в Железных холмах, когда на деревьях набухают почки.

«Это хороший знак,» — подумал Дори и улыбнулся.

От вчерашних переживаний не осталось и следа. Гном поправил ремни и пряжки и вздохнул. Он подумал, что, хоть и ситуация тревожная, а будущее неизвестно, всё к лучшему. И вышел по своим делам. Пора было собираться в дорогу.

Глава 11. Превратности судьбы

Траин, с которым Дори отправили в Кхазад-Дум, оказался неразговорчивым, даже немного угрюмым худым гномом лет этак ста пятидесяти со шрамом на правой щеке и пепельными волосами. Вместе они добирались до столицы подгорного царства недели две. Это было быстрее, чем Дори с Ори добирались вперёд, до северных рубежей. Дори решил сохранить пока свой компас втайне, чтобы не привлекать лишнего внимания. Траин не был ворчливым, но и слова лишний раз из него не вытянешь, и даже не болтливый Дори то и дело скучал по Ори и его шуткам. То и дело он вздыхал, думая: «ну вот куда меня нелёгкая понесла?» Но тут же вспоминал Ори и его настрой двигаться вперёд, навстречу приключениям, из-за которых они и оставили родной дом. Эти воспоминания давали силу и решительность двигаться дальше.

С позволения читателя я не буду опять описывать Кхазад-Дум и путешествие до него, поскольку в период от отбытия с севера и до встречи с королём с Дори не произошло каких-либо значимых событий. Стоит только отметить, что гномов разместили в казарме в столице гномов, и об их прибытии доложили наверх сразу после прибытия. Вещей у Дори с собой было немного, поэтому он, можно сказать, был всегда в боевой готовности. Единственное, что он всегда старался всегда иметь при себе кроме меча, так это кисет, подаренный Грором и волшебный компас. Ещё до приёма у короля Дори размышлял о том, стоит ли сейчас говорить о миссии, которые ему препоручили призраки, но какое-то внутреннее ощущение остановило его от этого.

Гном думал, что их примут в королевских чертогах, при большом скоплении вельмож, однако король вместе со своими военачальниками расположился в каком-то чертоге, где, по-видимому, принимались какие-то важные административные и военные решения.

Посланники, Дори и Траин, вошли в небольшую круглую залу, где по стенам висели знамёна, смысл которых Дори не знал. В центре стоял круглый, сделанный из камня стол, на котором лежали какие-то карты, а за ним заседали важные гномы разного вида и возраста. Один из них был с короной на голове, и именно по ней Дори опознал короля.

Король Даин имел тёмно-русые волосы, густые брови и карие глаза. У него была короткая, стриженная борода. Одет он был в расшитые золотом и украшенные самоцветами одежды, а на правой руке золотой перстень с зелёным камнем. Взгляд у него был прямой. Во всей его фигуре чувствовалась хозяйская деятельность и энергичность. На вид ему было что-то около ста лет — примерно треть или половина жизни гнома.

Гном, который провёл прибывших с севера воинов в зал, предупредил их заранее, что о них знают, и их ждут. Дори мысленно выдохнул, и подумал, что ему не придётся долго там находиться, поскольку он сильно волновался. До этого Дори не доводилось вот так встречаться лицом к лицу с каким бы то ни было королём.

Дори и Траин прошли в залу. Траин поклонился, и Дори последовал его примеру.

— Здравствуй, великий король Даин, да удлинится твоя борода! — сказал Траин. — Мы — воины с северных рубежей, прибыли от тысячника Аргхана, сына Узбага!

Возникла некоторая пауза, и Аргхан ткнул под бок Дори. Тот сначала не понял, а потом Траин прошептал «Письмо», и Дори, спешно достав конверт из-за пазухи, подошёл к Даину и, ещё раз поклонившись вручил письмо. После этого он вернулся обратно, нервно теребя пальцы за спиной — он