— Ты… — только и вырвалось у меня, и я снова задохнулась страхом, тщетно пытаясь привести в норму разлаженное дыхание.

Лори нервно сглотнул, закрыл на несколько секунд глаза, а когда открыл, я заметила, что цвет его радужки изменился на тусклый коричневато-зеленый.

— Где твои друзья? — хрипло спросил он, медленно поднимаясь на ноги.

— Спят… Не дождались, уснули вдвоем в отдельной комнате.

Протянув мне руку, Лориэн невинно, словно ничего и не произошло, поинтересовался:

— Не выпьешь со мной чаю?

Я поднялась с земли и, устояв на отяжелевших ногах, посмотрела на причину моей безумной ночи как на сумасшедшего. Мужчина выглядел так, будто каждый вечер проделывал подобное и падал в реку; чересчур невозмутимым он старался выглядеть. Хотя я понимала, что это лишь искусно надетая маска и его тело сковывает боль и ломота.

— Это все, что ты можешь мне предложить?

Вопреки ожиданиям на губах Лори мелькнула тень насмешливой улыбки.

— Чай развязывает мне язык. Да и к тому же… ты больше нигде не найдешь такого великолепного чая.

— В таком случае я не могу упустить эту возможность.

Примечания:

¹ Пятьдесят футов примерно равны пятнадцати метрам.

Лориэн не соврал: его чай оказался восхитительным. Душистые цветочные травы помогли мне расслабиться, и я, сидя на низенькой койке, прислонилась спиной к стене. От кружки исходили приятное тепло и белый пар. Огонь в каминной топке залил комнатушку мягким оранжевым светом, очертил профиль лица Лори. В этот момент маг показался мне совершенно беззащитным, пусть это и было наглой ложью. Мы долго молчали, никто из нас не решался начать разговор, и только потрескивание камина прерывало тягостную тишину.

Наконец Лориэн прокашлялся и, все так же сидя на краешке стола и не глядя на меня, заговорил:

— Твоя мама была единственной из ныне живущих существ, кто видел меня во втором обличии. Сегодня я первый раз за последние сто лет принял другую форму. Это сильно измотало меня.

Он вновь замолчал, сжал пальцы рук в замок и поджал губы. Боясь, что молчание снова затянется, я уточнила:

— Твое второе обличие — крылатый ящер? Ты дракон?

— Не совсем. — Лори посмотрел на меня — с глубоким сожалением и тоской. Кажется, эта тоска была связана с моей мамой. — Я полукровка. Сын дракона и демона — первого запрещенного союза.

— Так значит…

— Да, — не дав мне договорить, мужчина кивнул. — Закон о неприкосновенности появился после моего рождения. Жрецы боялись… Боялись того, что было во мне.

— А что в тебе было? — поинтересовалась осторожно и вдохнула поглубже цветочный аромат чая.

Лори пожал плечами, будто действительно не ведая причины страха демонов:

— Сила. Драконы и демоны — самые сильные расы в нашем мире. Представь же, что будет, если взять половину сил демона и половину сил дракона и объединить их в одном существе? — Лориэн вопросительно изогнул бровь и продолжил, когда я выразила недоумение, пожав одним плечом: — Внутри меня с детства происходила настоящая борьба — каждая сущность желала стать главенствующей. Уже в первые минуты жизни это проявилось в виде огненного дождя, разрушившего сотни деревень. Мне крупно не повезло… От демона мне досталась стихия огня, а отец был огнедышащим драконом. Две сущности, связанные одной стихией, — это оказалось настоящим кошмаром.

— И что с тобой сделали?

— Как видишь — ничего. — Губы Лориэна растянулись в какой-то победной, слегка безумной улыбке. — Хотя приговор был вынесен. Меня должны были казнить. Отец убил моих головорезов, выкрал меня и скрылся. Эту историю в скором времени подзабыли, поскольку никто не смог нас отыскать. Правду скрыли за красивой, но будоражащей кровь легендой: полукровка был убит, а мать лишена крыльев и могущества. И все же… вторая часть этой легенды не врет.

Осененная догадкой, я почти шепотом произнесла:

— Первый бескрылый демон… твоя мама?

Насмешливо блеснув глазами, Лори тихо ответил:

— И твоя тетя, дорогая кузина.

Я едва не вскочила на ноги от услышанного. Сжала посильнее деревянную кружку, боясь расплескать чай, и удивленно посмотрела на невозмутимого мага. Не шутит… Совсем не шутит. Взгляд хоть и с хитринкой, но совершенно осознанный и серьезный. Вот какова причина близких отношений Лориэна и Аврелии — мы все связаны кровью.

— Прости, я тебя сильно удивил? — чуть строже спросил мужчина. — Знаю, это немного странно.

— Нет… — я мотнула головой. — Просто подобного я не ожидала услышать. Но почему… почему мама никогда не рассказывала о тебе?

Лори усмехнулся в ответ:

— Молчание — то, что нас может спасти. Думаю, ты уже это поняла. — Он спрыгнул со стола и присел на койку рядом со мной, стараясь держать небольшую дистанцию. — Но тут Аврелия была права. Обо мне никто не должен знать. Ей было около тридцати лет, когда ее сестру лишили крыльев. Мама умерла. Не выдержала боли от потери своей демонической сущности. И представляешь, — он вдруг взглянул на меня, не скрывая искренней радости и восхищения, — спустя сотню лет Аврелия наконец отыскала меня. Моего отца к тому времени уже не было в живых. Наше общение с тетей продолжалось два века. Два века она хранила эту тайну и даже унесла ее с собой в Пустоту.

— Значит… тебе примерно триста лет? — уточнила я, в мыслях поражаясь этому возрасту. Впрочем, отец и мама должны были прожить гораздо дольше.

— Да, но уже понимаю, что скоро потеряю счет времени. Люди и не ведают, как им повезло. Нет ничего страшнее, чем жить долгие годы в одиночестве и не знать, когда нагрянет старость.

Тяжелый вздох все же сорвался с моих губ, и я посмотрела на мужчину совершенно иными глазами. Его отшельничество затянулось на три столетия, но, не сломавшись, забыв о мести, он встал на иной путь. Похоже, помощь людям помогла Лориэну оставить прошлое и если не жить, то хотя бы просто существовать. Существовать, помогая другим. Интересно — смог бы он стать тем, кто он есть сейчас, без общения с Аврелией? Мне казалось, что мама сильно повлияла на его жизнь. Я и раньше осознавала, что душа матери — ларец, полный тайн, но только сейчас поняла, какой тяжелый груз она несколько веков несла на своих плечах.

— Я хотел ей помочь, — спустя мгновение шепнул Лори, и я заметила, как изменился его голос — стал не только тише, но и слабее, надломленнее. — Она должна была умереть, когда родилась Далия, но Арон связал ее с собой, подарил часть своей силы и души. Вдохнул в