эхом, заглушая собой биение моего маленького сердечка. Я плелась следом за папой, сжимая пальчиками его теплую широкую ладонь. Он был хмур, насторожен и отчего-то зол. Мне показалось тогда, что он боролся с чем-то внутри, противился какому-то решению, но не могла понять какому.

Наши крылья тянулись за нами шлейфом, поднимая с мраморного пола ворох пыли. Наверное, в этом отдаленном здании не часто бывали демоны, но тогда я еще не ведала, почему сюда приходили лишь в редких случаях.

— Папа, — позвала тихо. — Куда мы идем?

Вместо ответа отец чуть сильнее сжал мою ладошку и ускорился, словно боясь, что, если он остановится, замедлится всего на несколько секунд, принятое им решение покинет его.

Мы завернули в узкий коридор и замерли у широкой резной двери. Мне не нравилась энергия, царящая здесь; она будоражила, заставляла трепетать боязливое сердце, вызывала мелкую дрожь. Там, в комнате, меня ждало что-то ужасное — я чувствовала это всем нутром.

— Папа… — Подняла широко распахнутые глаза на неподвижного мужчину и вцепилась обеими руками в рукав его рубахи. — Пап, мне страшно.

Наконец он посмотрел на меня. На его мелко дрожащих губах появилась ободряющая улыбка, но она не смогла скрыть беспокойства, охватившего его сердце. Опустившись на корточки, папа несильно сжал мои плечи и заглянул в глаза, хотя мне казалось, что ему невыносимо больно и стыдно смотреть на меня.

— Все будет хорошо, ветерок. — Голос его дрогнул на последнем слове, и он глубоко вздохнул. — Скоро все будет хорошо. Они помогут тебе. Ничего не бойся, Ливия.

Меня не покидало ощущение, что отец прощается со мной. Надолго ли? Может, навсегда…

Двери неожиданно распахнулись и к нам вышли двое мужчин, облаченные в белые длинные накидки. Темные крылья создавали странный контраст с белесыми волосами и таким же одеянием. Я знала, что это были жрецы, хоть и не понимала, почему они смотрели на меня ожидающе, серьезно, пряча в глубине карих глаз страх.

— Идем, дитя, — отрывисто сказал один из жрецов и схватил меня за локоть — грубо и нагло.

— Пап! — воскликнула испуганно, вцепившись в руку мужчины. — Пап, куда они меня ведут?

Я сопротивлялась. Вырывалась, плакала навзрыд, ища поддержки в родных пурпурных глазах, но меня уводили в объятую светом комнату все дальше и дальше от единственного демона, который был способен предотвратить грядущий ритуал. Мои крики сотрясали стены и окна, заставляли вздрагивать жрецов. И последнее, что сохранилось в моей памяти о том дне, — закрывающаяся дверь, а за ней — отец, не сдержавший горьких слез.

Внезапная колющая боль пробудила меня ото сна, и я жадно вобрала в легкие пропитанный травами воздух. Сердце стучало громко и больно, а перед глазами все еще стояла слабая серая пелена, сквозь которую медленно прорисовывалось лицо моей Ли, склонившейся надо мной. Она что-то говорила, но я не слышала ее. Судорожно бегала прищуренными глазами по маленькой комнате, желая отыскать кого-то, но не знала — кого именно. Наконец пелена спала, и я смогла осмотреться. Ослабшее тело лежало на широкой кровати, занимавшей все пространство в комнатушке. Лучи утреннего солнца пробивались через мутное стекло единственного створчатого окна и освещали фигуру Калеба, неподвижно стоявшего у стены и наблюдающего за мной. Сестра сидела на краю кровати, крепко сжимая мои отяжелевшие раскрасневшиеся пальцы, что-то шептала, осматривая мое лицо. Обрывки фраз с трудом пробивались через плотный невидимый купол, окутавший меня.

— Лив… ты… Видишь?

На несколько секунд снова повисла тишина, а после я услышала или, скорее, почувствовала приближение Лориэна. Он остановился сбоку от меня, помог сесть в кровати и поднес к моим сухим губам деревянную кружку, наполненную пахучей зеленой жидкостью.

— Выпей, — довольно четко услышала я.

Не сопротивляясь, выпила настойку до дна и только после поморщилась от противного горького вкуса.

— Зато поможет оправиться, — улыбнулся Лори, и я вдруг поняла, что после исцеляющего напитка слух вернулся ко мне. — Как себя чувствуешь? — серьезнее спросил он.

— Так, будто по мне армия Совета прошлась, — ответила сиплым, надломленным голосом.

— Неудивительно, — протянул маг, поставив пустую кружку на прикроватную тумбочку. А затем сложил крепкие руки на груди и посмотрел на меня тяжелым, суровым взглядом. — О чем ты вообще думала?

— Лори, обойдемся без нравоучений… — тихо попросила Далия. — Ей сейчас не до этого.

Я заметила, что Лориэн хотел что-то ответить, но его оборвало появление Румико, ловко забравшегося на кровать. Зверек, не издавая привычных звуков, осмотрел меня своими большими янтарными глазами и лег рядышком, уткнувшись носиком в мою ногу.

— Не поможет ей это, — вздохнул Лори. — Магия темной сильнее и твоей и моей.

— О чем ты говоришь? — наконец спросила я. — Объясни, пожалуйста. Я правда не понимаю.

Маг отвел взор в сторону, опустился в старое тускло-бордовое кресло и только после этого ответил вопросом на вопрос:

— Как давно ты знаешь Каларатри?

— Не больше месяца, наверное… Какое Кали имеет отношение к темной богине?

— Ты действительно не знаешь? — Усталый взгляд метнулся в мою сторону и встретился с моим — недовольным и возмущенным.

— Сколько раз мне повторить, чтобы ты услышал меня? — не сдержав злость, выплеснула ее вместе со словами, и, казалось, только теплая рука Ли, несильно сжавшая мою ладонь, помогла мне успокоиться.

— Твоя Кали и есть Хала — темная богиня равновесия. Вернее, то, что от нее осталось… То, что ей самой удалось сохранить — сознание.

Какое-то время в комнате царило молчание. Мы с Ли недоуменно глядели на Лориэна, ожидая дальнейших объяснений, и даже Калеб, словно очнувшись после этих слов, вздрогнул и подался вперед.

— Откуда ты знаешь? — невольно вырвался вопрос. — Неужели другие демоны не знали об этом? Она же служила королеве.

— Не знали, — отрезал Лори. — Думаешь, богиня не в состоянии скрыть свою энергию? Ей это удается проще, чем кому-либо. Но у драконов довольно острый нюх. Отец почувствовал тьму, когда первый раз оказался в Мортемтере, но не придал этому особого значения. Лишь потом осознал, насколько опасен был этот мертвецкий запах роз.

— Запах роз… — как зачарованная повторила я, вспомнив, что именно так пахнет Кали. Цветочный аромат напрягал меня только в детстве, а после встречи с пегасом он стал мне нравиться. Интересно — на это повлияла Кали или просто во мне что-то изменилось за долгие годы служения людям?

— Ты сказала, что знакома с ней около месяца, — продолжил Лориэн. — Похоже, ей пришлось ускорить процесс слияния. Если бы ты осталась в доме, это можно было бы предотвратить. Невидимые руны не пропустили бы темную внутрь.

— Вряд ли это остановило бы ее, — шепнула Ли.

Маг пожал плечами,