Она кивает. Убирает визитку во внутренний карман сумочки. Вежливо улыбается. С той же кроткой, чуть рассеянной улыбкой поворачивает голову, чтобы посмотреть на что-нибудь еще, кроме симпатичного лица полицейского офицера, и ловит на себе взгляды Георгиоса и Леонидаса. Они сидят рядышком на кожаном диване при входе в кабинет и, судя по их лицам, до сих пор не могут понять, КАК серьезная ответственная девушка-менеджер Алина Уланова и эксперт международного класса в области виноградарства и виноделия Константин Дрёмов умудрились вляпаться в столь безобразную историю. Искренне надеясь, что сейчас она больше напоминает жертву злого рока, нежели собственной безалаберности, Алина тяжело вздыхает и переходит к созерцанию интерьера. Следует признать, стены цвета топленого молока значительно выигрывают от сравнения со стенами цвета высохших на солнце водорослей. А в общем контора как контора…

Когда перед ней распахнули дверь сине-белого полицейского «шевроле» с мигалкой на крыше, она оглянулась и увидела, как в другую машину, тоже с надписью «police», но черную и без мигалки, усаживают высокого худого мужчину в светлой футболке и голубых джинсах, сильно избитого. Ей удалось разглядеть длинные черные, как у индейца, волосы, но не лицо. Футболка была пропитана кровью почти насквозь, на джинсах темнели бурые пятна. Индеец спотыкался на каждом шагу, его придерживали под руки двое полицейских.

Стоящий рядом Константин смотрел в ту же сторону, что и она. В его сощуренных глазах плескалось темное пламя. Алина уже знала, это свидетельствует о том, что он захвачен какой-то безумной идеей. Сопоставив блеск глаз с направлением взгляда, она решила поменьше болтать о случившемся в саду.

Дверь распахивается настежь, и в кабинет друг за другом вплывают Лукас Ксенакис, первый астиномос, что в переводе означает, как ранее пояснил ей Константин, председатель отделения полиции; следом за ним – Пантэрас Ставрати, заместитель первого антиномоса; далее – командир специального подразделения по борьбе с насильственными преступлениям, чьего имени Алина не запомнила, и наконец сам Константин. Рассаживаются по местам, и кабинет сразу становится вдвое меньше. К тому же стражи порядка пахнут, прямо скажем, не розами.

От Константина слабо тянет антисептиком. На его умытом лице следы побоев выделяются особенно отчетливо, но в целом, как сказал Дусманис, он легко отделался. Несчастным себя не чувствует, это точно. Улыбается – правда, кривовато из-за разбитой губы, – шутит, на вопросы отвечает подробно и охотно. Изредка морщится, поворачиваясь в сторону Ксенакиса, чтобы тому не приходилось разговаривать с затылком, и машинально хватается за левый бок.

Надо сказать, вопросы звучат по сути одни и те же, меняются только формулировки. Проверка на честность? Но Константин не лжет, он просто не упоминает некоторые факты…

Обычных мужчин в обычной одежде поджидал полицейский фургон. Пока они грузились туда под присмотром суровых мальчиков с автоматами, из ближайшей к воротам легковушки выбрался Янис. Подошел к Алине и Константину. Разглядел при свете автомобильных фар алые ссадины на лице своего русского друга и помрачнел.

«Я сожалею, Константин. Раньше не получилось. Хозяева винодельни – не последние люди в Наусе, так что…»

«Спасибо, дружище, – Константин пожал ему руку, одарив лучшей из своих улыбок. – Я твой должник».

«Ты не сильно пострадал?»

«Нет-нет. Все в порядке, Янис. Вы появились как раз вовремя».

Непринужденно они подались друг к другу, обнялись, и Константин, засмеявшись, сказал: «Сейчас ты будешь весь в моей кровище». Весь, не весь, но перемазался Янис изрядно. Это развеселило уже обоих. Глядя друг на друга, они давились от смеха. Нервное?

«Повел девушку на вечернюю прогулку по городу, между делом раскрыл преступление».

«Русские в Греции, новый сезон. Не пропустите!»

Георгиоса и Леонидаса вызвал по телефону следователь Дусманис. Они приехали довольно быстро, подтвердили факт сотрудничества с русскими специалистами и с тех пор сидели на диване, как пришибленные.

– Как долго вы планируете пробыть в Греции?

Этот вопрос возвращает Алину в настоящее. Она виновато моргает, переводя взгляд с одного лица на другое. Прошу прощения, господа… стресс, недосып… К счастью, Ставрати обращается к Константину, а не к ней.

– Сегодня у нас последний рабочий день, – отвечает тот, – который должен закончиться около четырех часов пополудни. После обеда нас отвезут в Халкидики, на мыс Кассандра, и разместят в одном из отелей… мы пока не знаем в каком, но Георгиос, возможно, знает… там мы планируем пробыть еще неделю. Это подарок нашей группе от АСК Аминдео.

Голос у него хриплый, но спокойный. Его безупречные манеры в сочетании с разбитым лицом и порванной, запятнанной кровью рубашкой производят должное впечатление. И старшие, и младшие полицейские чины обращаются с ним уважительно.

– Если у нас появятся новые вопросы к вам, мистер Дрёмов… или к вам, мадемуазель Уланова… вы, конечно, не откажетесь встретиться в отеле с нашим человеком.

– Со мной, – уточняет Дусманис.

– Не откажемся, – заверяет Константин.

Дусманис выходит и вскоре возвращается со смартфоном. Вручает его владельцу. Усаживается за стол и, пристально глядя на Константина, с удовольствием осматривающего любимую игрушку, делает суровое лицо.

– До сих пор, мистер Дрёмов, вся информация, которую вы нам предоставляли, подтверждалась. Мы надеемся, что наше дальнейшее сотрудничество будет таким же плодотворным.

– Конечно, сэр.

Грохот отодвигаемых стульев, отрывистые реплики. Заседание окончено?

– Скажите, – повышает голос Алина, тоже вставая, чтобы на нее обратили внимание, – этого человека нашли? Ну, мертвого… в резервуаре. Его нашли, да?

– Да, – подтверждает Дусманис.

– А кто это? Вы уже знаете? И почему его убили?

Собравшиеся в кабинете мужчины молча переглядываются, как будто никак не могут решить, кто должен взять на себя тяжкое бремя ответственности за разглашение тайны.

– Мы знаем, да, – вновь берет слово Дусманис. – У нас есть несколько версий данного происшествия. Эти версии сейчас проверяются.

Алина вздыхает. Какой хороший мальчик. После того, как он распутает это дело, его обязательно повысят в звании.

На улице их догоняет Георгиос, хмурый и озабоченный. Как быть с назначенными на сегодня дегустациями? Перенести невозможно. Отменить… чертовски жаль. Виноделы готовились. К тому же как минимум одно производство из трех лично он считает очень и очень перспективным…

Вот тут Константин и показал себя настоящим героем. Разумеется, дегустации отменять нельзя. Ни в коем случае. Пусть сейчас уже шесть утра и заснуть раньше семи им вряд ли удастся. Во сколько подъем? В девять? Двух часов вполне достаточно для полноценного отдыха. Вечером ляжем пораньше. Что значит переволновались? Работа есть работа. Переступая порог дегустационного зала, все волнения следует оставлять снаружи.

Алина восторженно аплодирует.

– Браво! Браво!

Ее ликование кажется Георгиосу неестественным, и он