до вечера пятницы пролетело как Porsche Cayenne по пустой скоростной трассе. Истерика и ощущение, что схожу с ума, практически выдохлись — вот что значит правильный талисман в кармане и четко поставленная цель. На дачу прибыл ровно в шесть, поцеловал в щеку мать, пожал руку и обнял отца, удачно отшутился от вопросов, как дела, успехи и самочувствие, и стал ждать. Очень не терпелось увидеть, в кого же влюбилась Алька, девушка она у нас специфическая, долгое время казалось, что парня с таким же размахом интеллекта вряд ли найдет.

Парочка приехала ближе к семи, следом за Данилом и Кариной. Парень сестры, Андрей, разумеется, немедленно завладел вниманием всей мужской части семейства. Что ж, насчет интеллекта опасаться не следовало, скорее ужасаться. Сестра выбрала жениха с максимальной прокачкой в этом вопросе — физик, стипендиат какого-то там немецкого вуза (название в голове не зацепилось), через год-другой собирался закрепиться в какой-то лаборатории за рубежом.

Он как раз рассказывал, как они познакомились, когда я отвлекся… Нет, будем откровенны, совершенно выпал из реальности. Приехала Нелли. Напрочь позабыв о том, что надо с серьезно-угрожающим видом, не мигая, смотреть в лицо Андрея, я наблюдал через французские окна гостиной, как она идет по дорожке к дому. Чудесное видение… Завораживающее… Темное платье без декольте, лишь глубокий узкий разрез спереди, интригующий, заставляющий думать, что грудь бельем, кажется, не прикрыта. Короткий подол, который свободно трепал ветер, еще больше оголяя и без того впечатляющие стройные и соблазнительные ноги. Она распустила волосы, выделила макияжем глаза, а на губах рдела красная помада.

Твою мать! Надо официально запретить появляться ей на людях в таком виде! Откуда она? Со свидания? Или, наоборот, грандиозные планы на вечер после этого семейного сборища? Или решила показать, что я потерял? Или…

Ведьма! Притягательная, ненавистная. И ее личная жизнь больше не мое дело. Да, не мое.

Ну уж нет, мое! В таком виде она сегодня никуда и ни к кому не отправится. Если только прямиком в постель. Со мной.

Элеонора со всеми поздоровалась (кроме меня, даже взглядом не скользнула, чертова зараза), обнялась с матерью и сестрой, перебросилась парой вежливых фраз с Андреем и вместе со всей женской половиной упорхнула из гостиной. Я механически поплелся следом, без сомнения, одурманенный тонким шлейфом любимых духов Вишневецкой, но, вовремя очнувшись, остановил себя, замерев на пороге.

— По-моему, вы на полпути к тому, чтобы снова сойтись, — хмыкнул брат, положив руку мне на плечо.

— Разве? — я угрожающе взглянул на Данила. — Мы уже достигли точки полного забвения друг друга.

Тот улыбнулся с видом всезнайки.

— Не думаю, что Нелли так старалась, чтобы очаровать сегодня Андрея, меня или нашего отца. А ты буквально пожирал ее глазами потому, что вспомнить пытался?

Рассмеявшись, брат вышел, а я скрипнул зубами и вернулся к беседовавшим отцу и жениху сестры.

Ужин прошел ужасно. Мать усадила меня практически напротив Элеоноры. Экс-супруга продолжала притворяться, будто я пустое место, и почему-то дико хотелось сделать так, чтобы она как минимум посмотрела на меня, а как максимум осознала: черта с два я пустое место, весьма реален, зол, раздражен и храню нашу с ней тайну исключительно потому, что не считаю ее чем-то значительным (как например, не будешь же всех и каждого оповещать, что съел на завтрак и захватил ли зонт). В голове проносились сотни идей, как это сделать. Проносились и растворялись, потому что постоянно отвлекался на то, как Нелли аккуратно держит вилку, снимает губами кусочки с нее, как поправляет волосы, поглаживает стакан с водой, едва заметно улыбается или качает головой. И нырял взглядом в этот узкий разрез, гадая, правда ли она без белья.

Как итог — в беседе я почти не участвовал, занятый борьбой с собственными бешенством и эрекцией. Как долго мне еще мучиться? Какого хрена вообще согласился явиться на этот ужин? И какого хрена Нелли выглядит как фея разврата, раскручивая мое либидо запрещенными методами?

Когда наконец этот кошмар закончился, я едва не первым покинул свое место за столом и поспешил на свежий воздух. Ветер, наполненный тяжелой прохладой дождя, остудил разгоряченное тело, вернул кровь обратно в мозг, а пятиминутная прогулка по дорожке среди клумб помогла принять решение. Она не замечает меня? Чудесно! Именно этого и стоило ждать от женщины, предавшей доверие, вероломной. Свои обязательства перед сестрой и семьей выполнил, так что пора отчаливать.

Вернувшись в дом через заднюю дверь, услышал Алькин шепот, видимо, с кем-то секретничает в погруженной в сумрак малой гостевой комнате.

— Ты им понравился, я в этом уверена. Ну сам посуди, кому ты можешь не понравиться? Ты само обаяние, интеллект…

Тихий мужской смех. Ясно, наша парочка решила уединиться и обменяться впечатлениями. Я ухмыльнулся, прислушиваясь

— Все, перестань, Аль. Так еще хуже, мне кажется, ты издеваешься.

— Боже, ты такой олух, но милый.

Пауза. И весьма долгая.

— Люблю тебя. Знаешь, даже если я им не понравился, мне плевать. Главное — мы вместе.

— Вот. Правильные мысли, Вересов. За них можно и еще раз поцеловать.

Улыбнувшись, я неслышно вышел за дверь — зайду через главный вход, не буду их смущать. Этот Андрей оказался классным парнем, вполне вероятно, что он сделает Альку счастливой и у них все сложится замечательно. Только надо будет как-нибудь отловить его и посоветовать проверять карманы перед встречей с супругой. Как выяснилось, это жизненно важная привычка. Даже Данил ею обзавелся, усвоив мой урок.

Для традиционного кофе с корицей стол накрыли на веранде. Я явился первым, но не сел, а замер, глядя сквозь застекленную стену. В саду на лавочке у клумбы, радовавшей пестроцветьем, устроилась Нелли, рядом стояла Карина, о чем-то оживленно рассказывая. Бывшая таинственно улыбалась, так, как умеет только она, завораживая, заставляя сердце замирать. А потом жена брата отошла, оглянувшись, кажется, ее мать позвала в оранжерею, а Вишневецкая осталась сидеть. Откинулась на спинку, запрокинула голову, глядя в темнеющее небо. Налетевший порыв ветра растрепал темные пряди волос и, забравшись под подол легкого платья, сдул его, открывая…

Я застыл, сглотнул, загипнотизированный. Смотрел на оголившиеся бедра и понял: у меня неприятности. Радовало одно — у Вишневецкой неприятности еще больше, она сегодня просто не уснет.

А чего она ждала, надевая черные чулки под короткое платье? Позволив фривольному ветру продемонстрировать: тайна-то невероятно возбуждающая, ведь в пару к чулкам идет красный пояс к ним, его резинки ярким контрастом выделяются на бледной нежной коже и черном кружевном верхе.

Твою же мать! Сейчас веранда заполнится любопытными родственниками,