– Успеем ли? Если ветер сильный будет, ставить парус слишком рискованно.

– Лучше рисковать потом, чем сейчас. Наша задача пройти порог. А не погибнуть в нём.

– Как знаешь, – махнул рукой Гурдаг. – Я всю жизнь в море провел, всякое видел.

– Я уважаю твой опыт, но здесь природа бурь совсем другая. И привычными способами с ними не справиться. Прикинемся безоружными. Сейчас главное – сохранить команду, не потерять никого.

– Ты слишком суров. Даже жесток, Ивар, – боцман прищурился, пытаясь увидеть на лице Ивара хоть какие-то эмоции, но оно было непроницаемым. – У меня до сих пор мурашки от твоего утопления.

– А от похорон нет? – так же сухо спросил Ивар, будто говорили они о чем-то насущном, злободневном.

Гурдаг закусил губу и ничего не ответил. Этот парень теперь не казался ему молодым, совсем ещё зеленым моряком. Один только взгляд говорил о том, что он прошёл в своей жизни столько, сколько ни один моряк на Земле. Только когда это могло случиться? В нем словно жил не только он сам, но и его отец, Кмар. Великий моряк, смелый, опытный, с живым умом, умеющий принимать самые сложные решения быстро и просто. Не зря его забрали киты.

– Ивар? – Гурдага посетила одна мысль, зудящая, спонтанная, требующая срочного ответа. – А ты не думал, что тот кит, который спас тебя, когда-то давно мог забрать и твоего отца? Может, по его воле он помог? Ты говорил про другую силу, живущую в Океане…

– В этом мире может быть всё, что угодно, Гурдаг.

Ивар задумался. Боцман выразил те мысли, которые он сам к себе старался не подпускать. Сейчас не время размышлять о природе происходящего, нужно постараться выжить и сохранить команду, хотя бы её часть. Ивар за две недели плаванья нарочито мало общался с матросами, чтобы не привязываться к ним, чтобы не узнавать подробности их жизни. Сам себя он за это презирал и считал трусом: потому что боялся сожалеть о смерти матросов, боялся чувства вины и ответственности перед их семьями. Как ни крути, даже если каждый член команды готов к смерти, о ней попросил он, Ивар. И если не сможет никого уберечь, то виноват будет в этом тоже он. Никто больше. Но хуже всего были мысли о том, что жемчужина не найдется и все возможные жертвы окажутся бесполезными, даже бессмысленными. Хотя никто об этом не узнает.

С каждым часом буря наращивала свою силу, ветер дул со всех сторон сразу, дождь шёл стеной. Весь мир вокруг превратился в сплошной поток воды, она была везде: под ногами, над головой, внутри и снаружи. Вся команда промокла до нитки, но мало кто обращал на этот факт внимание: бывалые моряки привыкли ко всяким причудам погоды. Когда основной поток ветра дул с Севера, становилось невыносимо холодно, особенно в мокрой одежде. Ивар скинул с себя тяжелую верхнюю рубашку и плащ, оставшись в белой домотканой рубахе, которую дала ему Аника. Сразу стало легче передвигаться.

Команду разделили на две части, пока одна отдыхала на нижней палубе и проверяла целостность корабля, вторая находилась наверху. Ивар оказался прав – бороться с такой стихией бессмысленно. У ветра нет определенного направления, паруса в этом случае могут только помешать, а то и усугубить ситуацию.

Борьба со стихией выматывала, попытки удержать курс стоили слишком много сил и команде, и Ивару. В короткие минуты передышки, он трупом падал на спальный мешок и проваливался в темноту. Ни сна, ни понятия времени, ни голода – ничего он не чувствовал, только усталость, сырость и холод. За пару часов такого забытья он успевал немного обсохнуть, после выпивал воды, и снова возвращался на палубу. Час за часом одно и то же – нарастающий ветер, ревущие волны, соленые брызги и дождь.

Океан решил брать Ивара измором, а его команду – ужасом бури. Не так страшны оказались ветер и дождь, как волны. Раз от раза они становились шире и выше. Перед судном образовывались водяные провалы, настолько далеко ввысь поднималась вода. Сначала размеры волн были сопоставимы с высотой стен домов в родном городе Ивара, и с каждым часом росли – добирались до крыш и лезли дальше. Боцман помогал Ивару управлять кораблем, направляя его то бортом, то носом к волнам. Мачты скрипели и трещали, команда отчаянно пыталась спасти хоть что-то и остаться в живых.

Иногда Ивару казалось, что он вот так провёл всю жизнь – среди гигантских волн, качки и проливного дождя. Когда сила ударов стихии и высота волн стала слишком ужасающей даже для него, он приказал команде закрепиться и не поддаваться панике. Оставалось только надеяться, что корабль выдержит, и они все не пойдут ко дну здесь и сейчас. Сам же Ивар не желал оставлять штурвал, но под натиском Гурдага сдался. На горизонте, закрывая собой половину неба, появилась очередная волна. Её удар не выдержат даже толстые мачты, что уж говорить про штурвал. Ивар закрепил себя у кормы и злился. Злился на себя, на Океан, на стихию. Он не мог с ними справиться. Он слишком слаб.

Ни на секунду не задумался Ивар о том, что человек не в состоянии противостоять такой мощи природы. Океан был для него совершенно разумным и живым существом, поэтому Ивар считал, что сумел бы переломить его волю своим упорством. Но чем больше сокращалось расстояние между судном и волной, тем меньше уверенности в благополучном исходе оставалось в душе Ивара.

Такую стихию не победить привычными способами. С ней можно бороться только терпением. И жизнью. Своей жизнью! Он должен выжить любым способом. Пусть даже на крошечном осколке корабля, но должен. В этот момент Ивар не думал даже о команде, он забыл и о том, кого оставил на суше. Захлебываясь дождем и соленой морской водой, щедро обрушиваемой на него волнами, он видел перед собой только жемчужину, мирно покоящуюся на дне Океана. Ради неё он должен остаться в живых, она принадлежит Ивару. И только ему.

Среди Океанского гула и шума дождя, Ивар слышал, как тревожно перекрикивается команда, как боцман извергает ругательства. Водяная стена слишком близко. Ещё мгновение – и она накроет корабль. Прихлопнет его, как назойливую муху. И эта муха пойдет ко дну, вместе со всеми моряками. Теперь уже точно – лучшими из лучших. Но кто знает, заберут ли их киты, или огромные подводные жернова уже раскрутились, и только и ждут своих жертв? Сколько ещё Океану нужно поглотить моряков, чтобы прекратить издевательства над