— Это преступление?

— Нет, конечно, но Вы остались без средств к существованию, в довольно стесненных финансовых обстоятельствах, в долгах. А теперь Вам понадобилась большая сумма денег для лечения Вашей супруги, и Вы отправились к Вашей бывшей работодательнице за деньгами, прихватив с собой пистолет, так сказать, для убедительности. Хозяйки дома не оказалось, Вы повздорили с ее помощником и… что мы имеем? Труп Фиделя Сантиуса.

— Я не убивал. У меня не было никогда пистолета. И мотива убивать Фиделя тоже не было.

— Официально зарегистрированного оружия у Вас нет. Вот и расскажите мне, где приобрели пистолет и куда его скинули после убийства?

— Не приобретал, не убивал, не скидывал — устало произнес Игнат.

— Тогда объясните мне, что Вы делали в особняке на Тупиковом переулке? Вы должно быть не в курсе, что там камеры видео наблюдения имеются? И Вашу личность мы установили именно по ним.

— Но, если имеются камеры, там должно быть виден и тот, кто был там до меня.

— Так значит, признаетесь, что были в том доме? Зачем?

— Меня пригласила Любовь Платоновна.

— Сама пригласила?

— Нет, через секретаря, проверьте мой телефон.

— Не волнуйтесь, проверим. И что Вам сказал секретарь?

— Женский голос, мне незнакомый, сказал, чтобы я пришел в особняк в 17.30. Любовь Платоновна желает помочь мне материально.

— С какой это стати?

— Не знаю, может, по старой дружбе. За этим я и пошел, чтобы узнать. И никакого пистолета у меня не было. Дом был пуст, а Фидель мертв. Я ушел… и все.

— Нет, гражданин Традитон, Вы не ушли, Вы убежали с места преступления вместо того, чтобы позвонить в полицию и дать показания! Так куда Вы скинули орудие убийства?

— Больше я ничего не скажу, без адвоката. Меня подставили, а настоящий убийца на свободе.

— Все вы так говорите — махнул рукой следователь. Он очень устал, и хотел домой, начальство требовало, как можно скорее раскрыть убийство. «А этот осёл упирается. Ну ничего, продавим!»

Подследственного увели в камеру.

Ночевал он в камере, уснуть не удавалось. Прокручивал произошедшее с ним. Ему позвонили, пригласив в особняк к 17.30. Кто-то к этому времени убил Фиделя и вызвал полицию. «Черт! Зачем? Почему я? Кому это нужно? Любовь? Все из-за нее. В прошлый раз я приходил к ней в дом, чтобы наладить контакт. После этого она меня уволила. Я все потерял. И что? Ей показалось мало, она пригласила меня за деньгами, чтобы посадить? А сама убила своего Фиделя. Бред какой-то? И камеры, конечно, есть камеры. Они же должны были зафиксировать настоящего убийцу». Мысли крутились, обгоняя друг друга, ничего умного в голову не приходило.

***

Олег пришел к нему, как адвокат.

— Ну и какого рожна ты туда пошел? — спросил Олег.

— Да я бы к черту на рога поперся бы, лишь бы Еву вылечить. Ты мне веришь? Мне позвонили…

— Никто из Корпорации тебе не звонил. Сама Любовь Платоновна уже неделю находится за границей, и никаких распоряжений насчет тебя не давала, встреч не назначала.

— Понятно, значит, кто-то узнал, что мне нужны деньги заманил меня в особняк, убив предварительно Фиделя. Мне-то зачем его убивать? Если мне нужны деньги, большие деньги, то зачем убивать помощника? В любом случае, у него таких денег нет.

— Может, ревность заиграла? — хмыкнул друг.

— Олег! Какая ревность?! А что камеры? Они правду есть, или следак меня на понт взял?

— Конечно, есть. По ним тебя и нашли… Но дом не весь прослеживается. Есть «слепые зоны», возможно убийца знал, где пройти незаметно.

— А почему в доме никого не было?

— Хозяйка в отъезде, прислуга на выходном. Фидель последнее время жил у нее в доме, типа, отношения у них… Зачем ты сбежал из особняка? Если бы позвонил в полицию, у них бы на тебя ничего не было.

— Дурак, потому что, испугался. Глаза боятся, а ноги бегут. Понимал, что бесполезно бежать, а вдруг, да прокатит — произнес Игнат обреченно — Скажи, как там Ева?

— Ничего, держится.

— Вот так всегда, хотел как лучше, получилось хреново… Знать бы кто за всем этим стоит? Кто решил отправить Фиделя в расход, а меня в тюрягу? Кому это нужно?

— Да, вопрос…

— Я совсем никчемный человек? Да? Вместо того, чтобы провести с Евой остаток ее жизни, поддерживая ее, я влип в эту историю. А когда я выйду из тюрьмы, Илона вырастет, забудет меня, и я буду ей совсем не нужен — Игнат обхватил руками свою голову.

— Не впадай в уныние, не все потеряно.

— Олег, поговори с Любой, я уверен, все дело в ней. Скажи, что я за все прощения прошу, раскаиваюсь, готов в ногах валяться… Зачем она так со мной?

— Поговорю, как только вернется на родину, сейчас она за границей, и судя по справке, присланной оттуда, она больна и ни с кем не общается.

— Странно, ты не находишь?

— Да, странно…