Шрифт:
Закладка:
Царица резко обрывает речь, опуская взгляд мне под ноги. У меня по спине пробегает мороз от того, насколько расслабленным и скучающим становится её выражение лица.
– У тебя есть тень, – констатирует она очевидный факт. – Ты не Морана, а её жалкое подобие… Мара? Так вас…
Я, не дослушивая Сумерлу, разворачиваюсь и без единого укола стыда убегаю, скрываясь за поворотом.
После того как я попыталась наброситься на Морока в четырнадцать лет, сёстры стали называть меня безрассудной, но я почти уверена, что сейчас они бы мной гордились, потому что я в точности следую их наставлениям.
Если встретишь кого-то сильнее тебя – беги.
Разъярённый вопль Сумерлы догоняет меня, когда я пересекаю ближайший зал. Я никогда в жизни так быстро не бегала. Меня не волнуют швы: уж лучше они снова разойдутся, чем я попаду в руки царицы этих земель.
Пол под моими ногами вибрирует и трясётся, вторя ярости хозяйки. Я и так в панике, поэтому мысль о том, что нужно избегать ещё и камней, изредка обрушивающихся сверху, я принимаю с какой-то равнодушной безысходностью, петляя между золотыми горами. Я пробегаю ещё несколько залов, слыша позади проклятия Сумерлы и её обещания, что она разорвёт меня на куски, а потом соберёт обратно как марионеточную куклу и обязательно покажет Моране. Она вопит, клянётся залить моё тело золотом, а вместо глаз вставить куски изумруда.
Я не мешкаю ни на одном повороте, уверенная, что хозяйка и так не отстаёт от меня. Выскакиваю из туннеля, где мы с Ираем расстались, и бегу мимо чёрного озера. Дыхание становится тяжёлым, я задыхаюсь и с трудом остаюсь на ногах, пока все стены вновь сотрясает дрожь от ярости Сумерлы. Я пробегаю мимо окаменелых людей и трупов и слишком поздно замечаю, как камень на человеческих лицах трескается и осыпается. Я отлетаю в сторону, когда сбоку в меня врезается мертвец. Столкновение настолько сильное, что я врезаюсь в колонну из чёрных кристаллов, но те оказываются хрупкими и рассыпаются от удара. Со стоном шарю руками среди осколков в поисках топора. Ладони кровоточат, кристаллы режут не хуже стекла. Пальцами вовремя хватаюсь за рукоять, чтобы размашистым ударом вогнать лезвие в череп противника. Мои глаза от ужаса расширяются. Это определённо мертвец, но в камне он хорошо сохранил первозданный облик, и я словно убиваю настоящего человека, разве что глаза мутные и мёртвые.
Сбрасываю с себя тело и стремительно поднимаюсь на ноги. Ещё пятеро освобождаются от своей каменной оболочки. Вешаю топорик на пояс, меняя его на длинный кинжал. Острое лезвие с большей лёгкостью входит ближайшему в горло. Я вырываю одну оставшуюся нить жизни, перерезаю её и бросаюсь к следующему туннелю, решая не разбираться с остальными мертвецами. Мне нужно попасть к выходу, на поверхности Сумерла не сможет нас достать.
Мне кажется, что я бегу изо всех сил, но в действительности уже еле переставляю ноги. Тело отказывается слушаться, тяжелеет с каждым шагом, а ломота в костях и боль от порезов приходят одновременно. Уже даже мысль о мучительной смерти, кажется, не пугает моё тело, потому что каждый шаг даётся всё труднее.
Хотя бы Ирай следует приказу и ждёт у выхода, потому что мне никто не встречается. Из горла невольно вырывается всхлип, когда я выбегаю в первый увиденный нами зал с кристальными колоннами и чёрным зеркальным полом. Этот зал самый просторный, но он последний на моём пути. Надежда помогает мне немного успокоить сердцебиение и вдохнуть полную грудь воздуха.
Ещё немного.
Ещё только…
Я поскальзываюсь и больно падаю на бедро, уклоняясь от летящего сверху куска земли после новой дрожи подземелья. В этот раз у меня не получается прытко вскочить на ноги, но я упрямо поднимаюсь, цепляясь пальцами за ближайшую колонну.
– Смертная Мара, нравится тебе быть марионеткой своей богини?!
Я не вижу Сумерлу, но она где-то в зале. До туннеля мне осталось немного, он уже в поле зрения. Медленно продвигаюсь в нужную сторону, бедро невыносимо болит, и у меня с трудом получается переносить вес на левую ногу. Делаю вдох, готовясь к последнему этапу забега. На выдохе воздух выходит рывком, и я давлюсь им, когда Сумерла оказывается рядом и бьёт меня где-то подобранным посохом.
Я не замечаю своего падения, но кашляю от боли в боку. Сумерла вновь замахивается, а я стремительно откатываюсь, прежде чем конец металлического посоха успеет разбить мне голову. Зеркальный пол расходится трещинами в месте удара, а царица раздражённо откидывает оружие в сторону, решая добить меня собственными руками.
– Отдай мне Тень, пришедшую с тобой, смертная! – рявкает на меня Сумерла, но растерянно отступает и вскидывает на меня изумлённый взгляд, когда я со всей силы пинаю её в живот и, поднявшись на ноги, нападаю с кинжалом.
Лезвие отскакивает от её золотых одежд, и я чертыхаюсь, понимая, что надо было целиться в шею. Царица же глядит на меня так, будто никто ни разу не отбивался и не смел замахиваться на неё оружием. Я пользуюсь заминкой и бросаюсь в туннель. В самой дали, под тусклым светом озера, замечаю красный плащ Ясны, а мне навстречу уже на полпути бежит Ирай. Новая волна землетрясения бросает меня на стену, а затем рука Сумерлы заставляет меня замереть.
Теперь я не отбиваюсь и даже не дёргаюсь, потому что она крепко сжимает мои нити жизни в кулаке. Мне знакомо это чувство, и я не могу скрыть разочарования от проигрыша. Лучше бы она убила меня рядом с чёрным озером, но теперь, когда свобода так близка, на глаза наворачиваются злые слёзы. Ирай с бега переходит на насторожённый шаг.
– Ты разбудила моего мужа, глупая Мара, – сладко тянет Сумерла. – Я расскажу ему обо всём, что ты сделала.
Я опускаю взгляд под ноги, видя, как мелкие камешки слабо подпрыгивают на вибрирующей земле, доказывая, что проснулся царь.
– Отпусти её, – говорит Ирай, замирая в пяти метрах перед нами.
Моё тело вялое, я даже не могу сказать косторезу, чтобы проваливал и защитил Ясну, как они с Валадом обещали.
– Отпущу, – неожиданно просто соглашается царица за моей спиной. – Если ты пойдёшь со мной.
Что за глупое предложение? Он же не будет таким идиотом…
– Я согласен.
Нет, всё-таки идиот.
Мне хочется плакать от разочарования. Сумерла же лжёт и не отпустит меня.
– Почему? – наигранно-слащавым голосом интересуется хозяйка.
