он собрался идти к Набокову и потому вымыл голову. Вот что он вымыл голову, это меня поразило: при чем тут голова?! И дальше он выдумывал. Будто бы мой брат сказал: «Давайте выпьем по рюмочке». Хотя водки там не было, а был чай – ну может, еще вино.

– А что, кстати, ваш племянник Дмитрий?

– Дмитрий? У него очень красивый голос, чудный голос. Но почему-то ему не удалось пройти конкурс, чтоб петь тут, в Женеве.

Однажды Дмитрий выступал в опере, он пел в «Богеме». В Реджио Эмилья, это в Италии. Мы поехали туда с братом… Ему очень понравилось! Настолько, что – это странно сказать – когда хоронили моего брата, то оркестр играл отрывки из «Богемы». Это Вера распорядилась, он ей успел сказать. Он не любил музыку – но это был сын.

(На самом деле он давно уж прислушивался к «Богеме». «Другие берега» вышли в 54-м, задолго до возвращения Набокова в Европу, лет за двадцать до того концерта! И там было признание: «Могу по бедности понять и принять цыгановатую скрипку или какой-нибудь влажный перебор арфы в «Богеме». – И. С.)

– Что, и пластинок в доме не было?

– Нет, боже сохрани.

– Ваш брат… Его радовало это богатство, которое началось после «Лолиты»?

– Нет. Он страшно удивился, когда у него купили права на фильм по его книге «Камера обскура». Заплатили 250 тысяч долларов, ему это казалось невероятным, он никогда не видел такой суммы. Но все эти деньги не изменили его жизни, она осталась такой же, как прежде.

– Но, может, он стал себе что-нибудь позволять – шампанское, икру, казино?

– Нет. Никогда я икры не видела у него. Это было ни к чему. На обед был, ну суп какой-нибудь. Потом второе, какое-нибудь мясо, потом фрукты или компот.

Подготовка к бессмертию

– Сколько он собирался прожить, он не говорил вам?

– Нет… Так и не выяснили, от чего он умер. Был ли это рак предстательной железы? Очевидно.

– Что же, он умер как мужчина.

– Да…

– Вы помните свою последнюю встречу с братом?

– Он тогда был уже в больнице, в Лозанне. И значит, он просил, чтоб я ему привезла томик рассказов Чехова, он обожал Чехова. Привезла, и он начал мне рассказывать какие-то странные истории – насчет санитара, который его якобы куда-то привязал. Я поняла, что он что-то не то рассказывает. Ну а потом через три дня он умер.

«Видите, как оно бывает: Чехов перед смертью просил шампанского, а Набоков – Чехова. Это красиво и благородно», – подумал я и спросил:

– Вы пишете мемуары?

– Да. Для своих внуков, по-французски. Я не дошла еще до конца. Мне так скучно это писать… Надо иметь этот дар, которого у меня нет. Я не писательница.

– Вы как-то будете участвовать в юбилейных торжествах? (Тогда как раз надвигалось 100-летие Набокова.)

– Нет… Я безногая, безрукая, что я могу сделать? Я уже не выхожу совершенно никуда, я не могу выходить.

– Кого бы в литературе вы поставили рядом с вашим братом?

– Гоголя. Ну Пушкина, конечно. Толстого – в некотором смысле. А больше – некого!

Бабочки Набокова «Натуралист провинциальный, в раю потерянный чудак»

Невозможно понять набоковские литературные произведения, не зная его научных трудов. Набоков остался уникальным примером в мировой истории литературы богатством и сложностью описания бабочек в литературных произведениях. С этой точки зрения самыми важными являются романы «Дар», «Бледный огонь», «Ада», «Говори, память». Описания бабочек встречаются почти во всех его романах.

Из пособия по энтомологии

Бабочки Набокова – 4324 экземпляра – хранятся, согласно завещанию писателя, в зоологическом музее Лозаннского университета. Эту коллекцию эксперты оценивают в полмиллиона долларов. С уточнением: она б стоила раз в десять дешевле, не будь коллекционер таким знаменитым.

Набоков – видный лепидоптеролог

Вкратце, буквально конспективно, введу вас в курс дела, в круг набоковских научных интересов. Лепидопетрологии (от Lepidoptera, по-русски это будет «чешуекрылые») известно 165 000 видов бабочек. По оценкам специалистов, еще столько же видов ждут, чтобы их открыли. Есть еще над чем поработать, легко найти, чем себя увековечить!

Бабочки делятся на две большие подгруппы. Первая – это Rhopalocera, «те, которые с антеннами в виде дубинок», они все сплошь дневные и по-английски называются понятным словом butterflies. Вторая группа – Heterocera, «те, которые с антеннами разной формы», за редкими исключениями, все ночные: по-английски это будет moths, наверно отсюда русское слово «мотыльки».

Больше всего Набоков любил Lycaenidae. Это крупнейшее семейство бабочек включает около 7000 видов, разбросанных по всему миру. Особенно много их в тропиках, где-нибудь в Юго-Восточной Азии; в Европе всего около ста видов, в Америке и того меньше. Крылья у них в основном голубого цвета, хотя иногда имеют медный оттенок. Бабочки эти отличаются некоторыми странностями: у самцов передние ноги недоразвиты и при ходьбе не используются. Может, они хотели стать прямоходящими и произойти в человека?

Что вообще означает название этого вида? Одна лепидоптерологическая книжка уверяет, что слово Lycaenidae происходит от греческого lykaina, что значит волчица, – это было, как ни странно, одно из прозвищ Афродиты. А ведь бабочки точно красивы!

Набоков исследовал в основном ту группу семейства, которая называется Polyommatini; туда входят бабочки, которые отличаются слабым, неуверенным стилем полета.

Всего Набоков открыл 20 видов бабочек и дал им названия. Вот примеры.

Cyllopsis pertepida dorothea Nabokov, 1942. Ее он сам поймал в Гранд Каньоне.

Lysandra cormion Nabokov, 1941. Единственная описанная Набоковым европейская бабочка, пойманная им в Южной Франции.

Plebulina Nabokov, 1944. Отловлена в Калифорнии.

Не всех он поймал лично – иногда, наткнувшись в какой-нибудь коллекции неопознанных или ошибочно классифицированных бабочек, он давал им правильные названия. Слово Nabokov тут не то чтобы часть имени, но скорее дополнение к нему, сделанное по правилам науки – они требуют указывать первооткрывателя.

«Именем моим названа – нет, не река, а бабочка в Аляске, другая в Бразилии, третья в Ютахе (Utaha – это, по-нашему, Юта, американский штат. – И. С.), где я взял ее высоко в горах, на окне лыжной гостиницы – та Eupithecia nabokovi McDunnough, которая таинственно завершает тематическую серию, начавшуюся в петербургском лесу».

А кроме нее и еще пять видов были названы в честь Набокова посторонними энтомологами:

Clossiana (Boloria) freija nabokovi Stalling & Turner, 1947

Cyllopsis pyracmon nabokovi Miller, 1974

Hesperia nabokovi Bell & Comstock, 1948

Lycaenides idas nabokovi Masters, 1972

Nabokovia Hemming, 1960

Основной вклад Набокова в науку (не считая открытия нескольких видов и подвидов) связан с попыткой навести порядок в классификации группы Plebejinae внутри семейства голубых – где была изрядная путаница. Он ввел