меон, отсутствие смысла: оно – окружает смысл и тем оформляет его, дает ему очертание и образ (80). Предметная сущность и есть подлинное осмысливание всей стихии слова. Уничтожить ее значит обессмыслить слово целиком (71). Для того, чтобы мыслить смысловое, рациональное, оказывается необходимо примышлять тут же момент «иррационального», без которого самый смысл теряет определенность и очертание, т.е. обессмысливается (73). Звук же есть нечто бессмысленное с точки зрения полного и самостоятельно осмысленного слова; и потому является недопустимым введение его в сферу диалектики (75).соборный (собранность)

1. Без слова и имени человек – вечный узник самого себя, по существу и принципиально анти-социален, необщителен, несоборен (68).

2. В сверх-умном мышлении – собранность не только мыслящего как такового, но и собранность всего иного, что только есть (103).

событие

Это (т.е. сущностный меон. – В.П.) – факт и событие смысла, но факт не гибнущий и событие, не тающее во времени (110).

содержание (содержаться)

1. Миф варьируется в зависимости от характера привлеченного к осознанию бытия, а эйдос, отвлекаясь от содержательных моментов, обладает большей применимостью (207); морфе, или топос, не интересует качественное содержание цельного эйдоса в его отличии от всякого другого эйдоса (208 – 209). Мы отвлекаемся от всякого конкретного интеллигентно-смыслового содержания, который выходит за пределы вещи как вещи (206). Логос не имеет собственной содержательной природы (213).

2. На основе арифметики может возникнуть и содержательная дисциплина, состоящая из тех же математических конструкций, но наделенных теми или другими содержательными моментами. Как «формальная» логика – смысловой скелет для содержаний мифологической логики, так и «арифметика» – смысловой скелет для содержаний геометрии. Для геометрии нужно число, счетность, и эта счетность должна иметь качественно-содержательную природу (218).

3. Понятия с определенным мифолого-логическим содержанием (216). Одно и то же предметное содержание слова разные народы понимают по-разному (74). Что касается эйдетического мифа, то постройка над эйдосом в узком смысле, или, иначе, первоначальная полнота узрения, из которой эйдос получается путем абстрагирования от полноты содержания (214).

4. Новое определение предметной сущности, с которым она входит в слово, не может не содержаться, по крайней мере, в своем принципе, отдельно от такого определения, независимо от него (69). В глубине общей языковой стихии мы отчетливо различаем основные пласты, которые ею охватываются, содержатся и заново определяются (195); эйдос содержит в себе схему и топос (212). В идее, кроме того, что она есть сама по себе иное предмета, т.е. нечто отличное от предмета, ровно ничего не содержится. Тут полное и абсолютное не единство и сходство, но тождество со своим инобытием (76).

5. В суждении как суждении не содержится указания ни на «содержание» понятий, участвующих в суждении, ни на связанность полагаемого «содержания», хотя бы и с ближайшими к нему по смыслу «содержаниями» (143); термин «выражение» получает строжайше определенное смысловое содержание (181).

создание (созидание)

1. Именем и словами создан и держится мир (177).

2. Создание новых форм, а не только их постижение в эйдосе, логосе или меоне (221). Можно не только созерцать софийный лик смысла и творить созерцание этого лика, но быть софийным созиданием смысла, т.е. творить себя как софийный смысл (227); она (т.е. энергия сущности. – В.П.) не создается субъектом (192).

3. Она (т.е. феноменология. – В.П.) – лишь намечание разных направлений, в которых должна двигаться мысль, чтобы создать науку об интересующем ее предмете (200).

созерцать (созерцание)

1. Мысль хочет созерцать эйдос (208); чистота созерцания (81); свет умного и чистого созерцания (128); эйдос созерцается интеллектуально (136); эйдос созерцается в своем простом единстве (131). Здесь (т.е. в схеме. – В.П.) не фиксируется в эйдосе никакой самостоятельной предметности, а лишь созерцается в непосредственном узрении то, как составляется из отдельных элементов эйдос (124). С первой (т.е. с созерцательной. – В.П.) точки зрения, эйдос, явленный лик, есть абсолютно-простая, цельная и неизменная индивидуальная общность внутри-самоподвижной, абсолютно неделимой сущности (130); с переходом в сферу физико-физиолого-психологических фактов мы покидаем созерцание строго точеных и четких изваянностей эйдоса (189). Смотря на сущность глазами эйдетического меона, мы отказываемся от созерцания законченных эйдетических ликов вне текучести и непрерывного становления (226).

2. Логос не созерцается интеллектуально, а есть лишь задание, заданность, метод, закон, чистая возможность интеллектуального созерцания (136); логос – не созерцательная картинность (138 – 139); быть созерцаемой в качестве чистой энергемы (81).

3. Его (т.е. миф. – В.П.) мы можем созерцать чисто статически; миф в имени – в качестве статически созерцаемой предметности имени (128 – 129); статически-созерцательный аспект выделяет в мифе более абстрактные очертания символа, эйдоса (в узком смысле), топоса и схемы (122).

4. Можно не только созерцать софийный лик смысла и творить созерцание этого лика (227).

5. Созерцаем метафору (210). Логос созерцает эйдос отца; созерцать это <он> может только тогда, когда тут же присозерцается и эйдос сына (207).

сознание (осознавание)

1. Встреча мыслящего сознания с мыслимым предметом (198); смысл ее (т.е. вещи. – В.П.) осмысляет известные пункты моего сознания так, как того требует самый смысл; она (т.е. энергия сущности вещи. – В.П.) активно оформила мое сознание или часть его (193). Раздражается физическое ухо, а в сознании происходит таинство общения с миром звуков (178); музыкальный предмет так или иначе конструируется в сознании (219). Имя, слово вещи, есть в разуме явленная вещь, вещь как разум и понятие, как сознание и разум, понятие и сознание как вещь (77). Идея предмета, присутствуя в сознании, вытесняет из него все, что не есть сам предмет. И если бы предмет действительно присутствовал в человеке целиком, то человек уже ничего иного не знал бы, кроме предмета, и забыл бы даже и самого себя, понимающего. Сама предметная сущность осознавала бы в нем саму себя (76). Как бы субъективно ни преломлялась карандашность в моем сознании, – пока я имею дело именно с карандашами, в моем наименовании карандаша карандашом в каком-то пункте кроется весь