он уловил некую новую эмоцию, и счел её угрозой — все встреченные им драконы были агрессивными, себялюбивыми глупцами, и трудно было ожидать другого от очередного представителя этого неприятного вида.

— Правда, крови в ней не прольется — только твоя эссенция, — продолжил гламфеллен, положив руку на черен меча. — Как, хочешь?

Дракон, чьи лёгкие, горло, и рот давным-давно превратились в прах, издал тяжёлый вздох. Удивленный этим, Кьелл убрал руку с меча, и озадаченно почесал затылок.

— Это была просьба, смертный, — с тоской произнёс немертвый дракон. — Ты — у меня в гостях, и вместо того, чтобы проявить вежливость, и выполнить необременительную просьбу, угрожаешь мне? Воистину, короткоживущие слишком поспешны во всем.

— Черт, — неподдельно смутился гламфеллен. — Прости. Давай тогда познакомимся сначала. Меня зовут Кьелл Лофгрен, а мой друг, что прячется за нашим мулом чуть поодаль — Вирему.

— Моё имя — Этаоринисфарлас, — прошелестел дракон. — Я не в обиде на тебя, Кьелл. Если ты согласен развлечь меня беседой, объясни, почему ты использовал слово «опять», говоря о моем состоянии?

— Жаль, мы не можем с тобой выпить, Этаоринисфарлас, — засмеялся бледный эльф. Под впечатлением от дружеской манеры общения, предложенной драконом, он не просто повторил его громоздкое имя без ошибок — он его запомнил. — Эта байка достойна пары кружек пива… ну, или бочек, в твоём случае. Ты знаком с драконицей по имени Нерискирлас?

— Эта жадная девчонка? — безразлично спросил немертвый дракон. — Неужто она как-то сумела сохранить свою ненасытную душу в целости?

— С этим она как раз-таки бездарно провалилась, — хихикнул Кьелл.

Он поведал своему необычному собеседнику историю Мертвой Льдины, немертвой драконицы, и своего участия в умерщвлении последней. Разумеется, он не поскупился на нелестные для Нерискирлас подробности.

— Она попыталась вырвать кусок из пасти Римрганда? — удивление прорезалось в ментальном шепоте дракона. — До глупого отчаянная затея.

— Нет, Этаоринисфарлас, она забралась к Римрганду в желудок, застряла там, и привязала свою душу к одному из недопереваренных кусков, — эльф с удовольствием повторил некогда выданную Зверю Зимы аналогию. Этот слушатель оказался куда более благодарным — смех драколича зазвучал шелестом страниц древнего фолианта. — Это, скорее, до отчаяния глупая идея, ещё и с таковым же исполнением.

— Не могу не согласиться, Кьелл, — отозвался дракон. — Признаю, эта история отогнала снедающую меня скуку. Я отвечу на твои вопросы.

— Здорово, — ответил эльф. — У меня к тебе назрел такой вопрос: почему никто о тебе не знает? Ты живёшь в паре миль от столицы Дедфайра, и тебя не назовешь незаметным.

— Я не выбираюсь на поверхность уже несколько веков, — ответил Этаоринисфарлас. — Давным-давно, я был одержим жаждой исследования, и посетил все уголки Эоры. Позже, было время, когда я страшился окончательной смерти, что побуждало меня искать сильные души, и поглощать их. Но те времена давно прошли. Сейчас я просто устал — жажда действия давно иссякла во мне, оставив взамен лишь скуку. Я провожу свои дни во сне, пробуждаясь лишь затем, чтобы поглотить эссенцию спускающейся ко мне нежити. Она порой забредает сюда… — в голосе бессмертного дракона прозвучала смертная тоска. — Мне все ещё интересен мир, но начни я исследовать его, вникая в труды разумных, и моя жизнь превратится в непрерывную войну со всем миром. Короткоживущие склонны видеть угрозу во всем незнакомом, и даже ты, Кьелл, не показал себя исключением.

— Да ладно тебе, не обижайся, — отозвался тот. — Ответь лучше на ещё один вопрос. Я подозреваю, что ответ будет положительным, но, на всякий случай, спрошу. Будет ли тебе интересна история Эоры за последние несколько веков?

— Она будет для меня свежайшими новостями, — в ментальном шепоте Этаоринисфарласа показалось удовольствие.

— Угу, я так и думал, — довольно констатировал гламфеллен. — Вирему, присоединись к нам, пожалуйста, — он обернулся к старому аумауа, который, хоть и прекратил попытки спрятаться за мулом, все ещё опасливо держал дистанцию. После приглашения Кьелла, он нехотя подошёл ближе.

— П-приветствую тебя, — с дрожью в голосе поздоровался с драконом синекожий старик. Он стащил свою археологическую шляпу, судорожно утер пот с лысины, и напялил головной убор обратно.

— Здравствуй, Вирему. Я не причиню тебе вреда, не нужно бояться, — успокаивающе прошелестело мысленное послание Этаоринисфарласа. Аумауа чуть расслабился, но все ещё взирал на своего немертвого собеседника с опаской.

— Угу, мы тут беседуем об истории, — добавил Кьелл, и снова обратился к дракону: — Вирему — придворный историк королевы Хуана Онеказы II. Своим делом он увлечен, и, как со всяким увлеченным разумным, я уверен, что его знания истории не ограничиваются Хуана. Ведь так, Вирему? — тот настороженно кивнул.

— Экера, я всегда интересовался историей Эоры, — стеснение понемногу покидало его позу и лицо. — Могу, не скромничая, сказать — я знаю её не хуже, чем историю моего народа.

— Вот и замечательно, — довольно ответил бледный эльф. — Я хочу предложить вам обоим обмен. Вирему прочтет небольшую лекцию о новых для нашего гостеприимного хозяина событиях, а взамен тот поведает ему о древних временах. Как, интересно?

— Очень, Кьелл, — довольно отозвался дракон. — Ты согласен, Вирему?

— Утерянные знания, в обмен на разговор на любимую тему? — ответил вопросом тот, и опасение в его голосе окончательно отступило перед воодушевленнием. — Экера, я был бы совершеннейшим глупцом, если бы отказался! В какой эпохе вы перестали следить за событиями, Этаоринисфарлас?

***

Беседа двух любителей древности затянулась. Сначала Вирему рассказал о вехах новой и новейшей истории, попутно отвечая на заинтересованные вопросы дракона. Кьелл пару раз встревал с комментариями, и на него синхронно шикали оба неравнодушных к былому собеседника. Ситуация изменилась при рассказе о Кризисе Пусторожденных — гламфеллен авторитетно оспорил большую часть утверждений Вирему, а когда тот возмутился — напомнил увлекшемуся аумауа, что перед ним разумный, оный кризис разрешивший. В результате на бледного эльфа насели и старый историк, и древний дракон, причём первый даже достал письменные принадлежности. Кьелл, сдавшись под напором совместного энтузиазма слушателей, некоторое время живописал свои дирвудские приключения, а потом — атаку на Эотаса, которая изрядно впечатлила драколича. После того, как Вирему завершил свой рассказ о событиях сравнительно недавних, слово взял дракон, начав повесть о делах давно минувших дней. Его рассказанные потусторонним шёпотом истории, звучащие подлинными отголосками древности,