— Ну… да, — неуверенно ответил гламфеллен. В теории, он мог примерно описать структуру учебных заведений всех уровней — в памяти Александра Лихова было предостаточно соответствующей информации. — Могу рассказать подробнее, но займет это весь вечер, и придется записывать, ага.

— Этого я себе позволить не могу — в моем дне и без того было слишком много государственных дел, и слишком мало твоего внимания, — весело улыбнулась женщина. Просяще глянув на эльфа, она продолжила: — Может, зайдешь завтра к Аруихи, и расскажешь все это подробно, ему и его подчиненным? Пожалуйста.

— Тебе я не могу сказать «нет», ну вот совсем, — с притворной обреченностью ответил тот, и продолжил с хитрой улыбкой, — особенно после слов о моем внимании.

— Благодарю тебя, таку ароха, — с нежностью ответила Онеказа. — Экера, я бы расцеловала тебя сейчас, если бы не вся эта прискорбно жирная пища, что оставила на мне слишком много следов.

— Я помню ванну в твоей опочивальне, — задумчиво сказал Кьелл. — Что бы не помыться перед сном? А я с удовольствием потру тебе спинку, — потянувшись к ней, он погладил королеву по спине. Та в ответ бросила на него очень понимающий взгляд, и поднялась со стула.

Примечания

[1] Ароха нуи (хуана) — прочувствованное обращение к любимому человеку, «любимый». Дословно, «большая любовь».

[2] Ароха ана ахау ки а коэ (хуана) — я люблю тебя.

[3] Туткийа (йезуха) — исследовательская миссия.

Глава 27. Кровь

Некетака, Змеиная Корона

С утра пораньше Кьелл решил выполнить просьбу любимой, и расписать Аруихи все о современной Александру Лихову системе образования. Найдя принца, он вкратце изложил ему и суть своей идеи, и интерес Онеказы к ней. Аруихи отнесся к изложенному равнодушно, но все же озадачил увековечиванием ценной информации одного из своих подчиненных. Высокий и худой матару по имени Мануари тут же взял Кьелла в оборот, скрупулезно записал все его откровения до последнего слова, и своими вьедливыми вопросами вынул из него не только массу подробностей, которые сам эльф бы ни за что не вспомнил, но и приличное количество нервов. Раздражение бледного эльфа сдержали лишь привычка доводить начатое до конца, и нежелание подводить Онеказу. К тому же он, скрепя сердце, признал, что дотошность Мануари принесла свои плоды — с выуженными из памяти Кьелла подробностями, записанная матару информация о школах и университетах была много полнее и стройнее, чем была бы без них.

Отделавшись от чиновника-педанта, гламфеллен резвым шагом двинулся на крышу дворца — Мануари благополучно промурыжил его до полудня, и если Кьелл хотел насладиться компанией Онеказы за полдником, ему следовало поспешить. Огибая очередной угол, он едва не столкнулся со спешащим по своим делам Эдером. Давний друг Кьелла был экипирован, словно на смертный бой, и, судя по сосредоточенному и деловитому виду его обычно безмятежной физии, вполне освоился на новом месте.

— Эдер, дружище, — искренне обрадовался Кьелл, пожимая ему руку и от души хлопая дирвудца по плечу. — Кого убивать собрался?

— Здорово, младшой, — довольно заулыбался блондин. — Ещё не знаю, но с Аруихи можно ожидать чего угодно. Вот отыщу его, и начнётся очередной день, полный тяжкого ратного труда, — он отпустил придерживаемый им эфес сабли, и с ироничным выражением на лице огладил отросшую бороду.

— Он дальше по коридору, в комнатке напротив водяной скульптуры, — подсказал гламфеллен. — Во всяком случае, три часа назад был там.

— Значит, и весь остальной день там просидит, если не сорвется саблей махать на заднем дворе, — удовлетворенно кивнул Эдер. — Как насчёт посидеть вечером в «Диком Жеребце», обменяться новостями под пиво?

— Давай посидим сейчас, — предложил эльф. — Перекусишь перед трудами праведными в хорошей компании — моей и Онеказы.

— Э, нет! — при упоминании королевы физиономия дирвудца утратила всякое довольство. Он попятился, поднимая руки. — Второй раз ты меня к ней не заманишь. Она нагнала на меня жути почище Таоса. Ума не приложу, как ты вообще с ней уживаешься? — он непритворно вздрогнул.

— Со мной она ласковей котёнка, — помимо воли заулыбался гламфеллен. — А тебя хотела вызвать на откровенность. Если разумного вывести из себя, он отбрасывает все притворство, разве не знаешь?

— Вот тебе откровенность — я ей благодарен, но общаться лучше буду с принцем. С ним попроще.

— Угу. Ну ладно, «Жеребец» так «Жеребец». Когда тебя Аруихи отпустит? — спросил бледный эльф. Он все ещё спешил на полдник с любимой, пусть и был рад неожиданной встрече.

— Где-то в семь закончим, — задумался Эдер.

— Я вернусь в Некетаку не позже восьми, — ответил Кьелл. — Смотри, не залей там глаза до того, как я появлюсь.

Он распрощался с дирвудцем, и ускорился в своем движении по дворцу. Вскоре, бледный эльф стоял на крыше, и с приятным удивлением наблюдал радующую глаз картину: давешний сборный стол, полный еды, сидящую за ним королеву, и, что самое главное — никаких посторонних.

— Мой день становится все лучше и лучше, — довольно отметил он, подходя к глядящей на него с любопытством Онеказе, и обнимая её. — Здравствуй, милая.

***

Обменявшись с любимой женщиной планами на день, и множеством поцелуев, Кьелл плотно перекусил, тепло попрощался с королевой, и отправился к Вирему, который уже фигурально рыл копытом землю, изведшись от нетерпения. Найденное им для экспедиции вьючное животное, серый в яблоках мул, выглядело неспособным рыть землю копытом в принципе — флегматичность, написанная на морде данного копытного, могла посоперничать с таковой каменной статуи. Их небольшая компания выступила в путь немедленно, и по дороге, старый историк принялся просвещать своего добровольного телохранителя о пункте их назначения.

— Веба о Тангалоа — старейший из некрополей Некетаки, — увлеченно рассказывал он, меряя шагами песчаную тропинку, медленно зарастающую травой — ноги разумных явно топтали ее не слишком часто. Ведомый историком в поводу мул порой наклонялся за наиболее свежими пучками растительности, и меланхолично их пережевывал. — В нем хоронили высокопоставленных мертвых еще те древние Хуана, что построили наш славный город. Нижние уровни этого исторического сооружения сходны