Шрифт:
Закладка:
— Да, Рекке, — обратился Кьелл к другу, вкладывая меч в ножны. — Мы с Эдером сегодня выпиваем после работы. Ты с нами?
— Эдер меня уже пригласил, и всех наших — тоже, — ответил тот, вытирая саблю. — И вчера тоже приглашал, но пришлось пить без тебя, раз тебя милая не пустила.
— Ну, сегодня ничего такого не предвидится, — гламфеллен решил оставить подколку насчёт Онеказы без внимания. «Ещё кормить не хватало этого рыжего-бесстыжего тролля,” с ухмылкой подумал он. «Душа у него все-таки есть — я прекрасно её вижу. Но вот совесть…» — Сразу как закончим с бандитами, отправимся, — продолжил он.
— Хорошо, Кьелл, — блеснул улыбкой йезуханин.
***
Пройдя Вакаруру о Кайпахуа из конца в конец, они расправились с ещё несколькими небольшими группами бандитов, уничтожив их с той же скоростью и эффективностью. Не ожидающие нападения бандиты не могли противопоставить ничего внятного ни бесшабашной удали Рекке, ни тем более подавляющему превосходству Кьелла. Ситуация изменилась, когда друзья пересекли очередной дверной проем, ведущий в нечто вроде общей залы, занимавшей немалую часть первого этажа древнего здания. В зале собралась целая толпа бандитов, слушающих взобравшегося на рассохшийся ящик разумного. На вошедших немедленно уставились несколько десятков настороженных глаз, а следом — многочисленные жерла пистолей и мушкетонов.
— Не дай себя убить, Рекке, — с улыбкой бросил Кьелл, припоминая схожее численностью сторон противостояние.
— Как в старые, недобрые времена, — весело отозвался тот, освобождая сабли от ножен.
Они оба бросились вперёд, стремясь сократить дистанцию. Кьелл ускорил себя техникой Шагов по Облачной Лестнице, надеясь сфокусировать на себе внимание стрелков, и это ему удалось — разнобойный залп щедро осыпал его свинцом. Эльф лишь презрительно хмыкнул, смахивая мечом несколько бандитских голов. «Ха, эта стрельба — щекотка по сравнению с… чем?» Он не успел поймать ускользавшее сравнение — на него набросились сразу восемь бандитов с ножами и дубинками. Гламфеллен крутанул пируэт, уклоняясь от атак и в движении разя самых ретивых противников, и удвоил усилия, тесня размашистыми ударами едва ли не всю толпу врагов. Подобные неумелые бойцы были для него не опаснее тренировочных манекенов, а поднапрягшись, он и более тренированных противников мог раскидывать сотнями.
«Или не мог бы, а уже раскидывал?» Он отбросил неожиданно неприятную тень воспоминания — у него сейчас были дела поважнее, а именно, ещё полтора десятка разумных, жаждущих его убить. Он ускорился, расшвыривая бандитов точными ударами, и не давая им ни секунды передышки. Его меч двигался едва ли не непрерывно, свистя и вращаясь, подталкиваемый телекинезом и короткими вспышками усиления ци. Множественные атаки, непрерывно проводимые Кьеллом, казались бы ложными, не забирай каждая из них по жизни.
«Меч Души — явно синтетический стиль,” подумал он, небрежно смахивая в сторону тянущиеся к нему орудия убийства, и обратным взмахом калеча держащие их руки. «Эта манера двигаться и работа ног — из тайцзицзянь, конечно. Постоянная смена направлений атаки характерна для Девяти Мечей Одиночества. Прямые уколы с последующим развитием в горизонтальные рубящие удары присутствуют в стиле секты Хуашань, а настолько смелую работу слабой частью клинка я видел только в уникальном стиле Фу Цзяньханя — он вообще был экспериментатором, не оглядывающимся ни на авторитеты, ни на здравый смысл. Где же я изучил этот стиль, и почему он настолько хорошо мне подходит?» Додумать эту мысль он не успел — бандиты кончились, и нужно было продолжать их с Рекке поход за справедливостью.
***
— Кьелл, погоди, — Рекке задержал бледного эльфа у двери «Дикого Жеребца».
Их компания уже расходилась, отметив и триумфальное завершение рейда на Вакаруру о Кайпахуа, и новоселье Эдера — по второму кругу, специально для Кьелла, — и старт совместной школы решившихся-таки Алота и Фассины, и многое другое. Бледный эльф, пивший немного и как следует закусывавший, не особо захмелел, и обернулся к окликнувшему его йезуханину с долей удивления.
— Рекке, я не оставил Гинтелю чаевых нарочно — он вконец надоел мне расспросами о Текеху, — гламфеллен насмешливо хмыкнул. По словам Эдера, морской годлайк был занят в гильдии, и назойливый интерес бармена «Дикого Жеребца» к неизменному члену их компании, сегодня отсутствующему, успел порядком утомить Кьелла за этот вечер.
— Бог с ним, — махнул рукой рыжеволосый воин. — Меня Паора просил передать, что он хотел тебя видеть сегодня. Я чуть не забыл, — Рекке виновато улыбнулся.
— Толку-то теперь вспоминать? Он спит уже, — возразил бледный эльф.
— Он работает допоздна, и живёт в казарме, в своей комнатке, — ответил человек. — Зайди к нему, та? Он на меня обидится, если не сделаешь, — он скорчил просительную физиономию.
— Угу, а так он обидится на меня, за то, что я его разбужу, — фыркнул Кьелл. — Ладно, чего уж там, загляну. Увидимся на работе, Рекке, — он хлопнул йезуханина по плечу, и двинулся в Королевскую Бухту. Нужно было закончить поскорее с этим нежданным препятствием между ним и вечером с Онеказой.
***
— Кьелл, хорошо, что ты зашёл, — Паора был настроен на редкость благожелательно, несмотря на поздний час. — Я не поймал тебя после дела в Вакаруру о Кайпахуа, вот и попросил Рекке тебя позвать.
— Привет, Паора, — кивнул ему гламфеллен. Начальник стражи не прекратил работать с заходом солнца, все так же обложившись пергаментами. — Что-то срочное? Нужно кого-то забороть именно сегодня?
— Нет, ничего такого, — рассмеялся аумауа. — Маленькая безделица, связанная лично с тобой. Один из твоих бывших матросов заходил, и оставил для тебя одну вещь. Ты забыл свой меч на корабле, и новый капитан не решился выбросить его вместе с прочим хламом, — в голосе Паора зазвучал смех.
— Меч? Не помню такого, — озадаченно нахмурился Кьелл.
— Да ты взгляни на него, — предложил начальник стражи, кладя на стол длинный прямой клинок в бурого цвета ножнах. — Если не твой — один из парней его завтра обратно отнесет.
Кьелл все ещё с недоумением взял в руки отчего-то смутно знакомый меч, и вдруг мир словно содрогнулся в злой пульсации. Разумеется, это был его цзянь. Кровь тысячи разумных покрывала некогда белые ножны. Рикуху скалился
