убрал с камина Запирающие чары, наложенные в позапрошлом году. О бледном мороке в фиолетовом тюрбане вспоминать не хотелось. Пусть убирается в никуда вместе с давно остывшей золой от сгоревших дров.

— Эй, повелитель подземного мира, к тебе можно? Мы вдвоем, — гукнуло в черной дыре трубы.

— Валяйте, — улыбнулся владелец кабинета.

Знакомый стеганый халат, правда, уже заметно потертый. Вот только десять лет назад не было этой плотной черной косынки на голове...

Вслед за Квиринусом и Сивиллой в кабинет просочились почти все привидения. Пивз где-то раздобыл корзинку из-под хлеба и под общий смех водрузил ее поверх косынки.

Барон достал непочатый бочонок лунного. Хогвартс принял своего человека.

Веселье длилось до глубокой ночи; затем привидения разбрелись, Сивилла тоже пошла спать. Тогда Снейп с Квирреллом переглянулись, и декан попросил сонную Моргану пока не уходить в большую картину в гостиной, где волшебница обычно ночевала.

Квиринус, заметно волнуясь, выложил ей свою просьбу. Волшебница задумалась.

— Не знаю, — наконец призналась она. — То есть путь на Авалон мне известен и открыть я его могу... точнее, могла. Когда была человеком. А теперь...

Моргана пожала плечами и пригорюнилась.

— Надо нести портрет на холм, — решительно заявил Квиррелл.

— Затея пустая и бредовая, — высказался Снейп. — Ничего не выйдет.

— А если выйдет? Если портрет не утратил каких-то человеческих способностей? Ты не можешь знать наверняка.

— В Хогвартсе полно портретов волшебников. Никто из них не пытался и не пытается колдовать.

— Но Моргана не простая волшебница! И речь идет не о заурядных чарах!

— Не имеет значения. Извини, но идея твоя — дурацкая. Оставь ее.

Квиринус подошел к другу, попытался заглянуть в угрюмо опущенное лицо.

— Вспомни зеленую бороду Тофти, вспомни тоннели... вспомни Истборн! Почему тогда ты не боялся рисковать и тебя не пугали самые бредовые идеи? Где твой огонь до неба, Северус?

Снейп скрипнул зубами. Растворился огонь в мутной пене повседневности, погребла его под собой бесплодная, иссушающая ненависть, растущая усталость и разочарование.

«Квиринус, — пришел на ум давний разговор. — Неужели и мы тоже? Лет через десять-двадцать... Тоже превратимся в такое вот болото?!»

Двадцати лет не понадобилось. Хватило тринадцати.

...Исполинское плечо Бичи-Хед врезалось в штормящее море. Над головой громыхнуло. Только глупец выходит в такую погоду на край утеса. Дурак орет дерзости грозовым тучам. Безумец вздергивает волшебную палочку к небесам...

— Буди Сивиллу.

В черных глазах плясали знакомые черти.

— Уже бегу! А что мне ей сказать, чтобы не ругалась?

— Нужен второй маг левитировать портрет, пока я буду заниматься аппарацией и Хамелеоновыми чарами. Или предпочитаешь сам тащить эту махину?

Квиринус окинул взглядом пышную золоченую раму и нырнул в камин.

Глава 79. Знамение для защитника

— Вы перепились или по-трезвому сбрендили? — ворчливо поинтересовалась Сивилла, кое-как убирая растрепанные волосы в узел на затылке. — Знаете, который час?

— Неважно, — рассеянно ответил Северус. — Он был занят тем, что пытался «на глазок» определить, пройдет ли портрет в низкий дверной проем или нет. По всему получалось, что пройдет, но направлять его по узкому коридору подземелья с его крутыми поворотами будет нелегко.

— А если уменьшить? — предложил Квиринус.

— Никаких уменьшений! — испугалась Моргана. — Меня уже однажды того... Бр-р! Лучше я перейду в ту картину, которая висит на первом этаже, она поменьше.

— Отлично, перебирайтесь туда, мы пока поднимемся наверх.

Холл первого этажа встретил их лязгом, дребезжанием стекла, глухим звуком падения чего-то мягкого и громким недовольством Морганы:

— Проклятие! Совсем забыла, что это натюрморт!

Полотно, украшавшее стену у входа в Главный зал, представляло собой мечту чревоугодника. Неизвестный художник во всех подробностях изобразил грандиозный окорок, который, подобно главнокомандующему, возвышался на столе во главе войска блюд, судков и кастрюлек, наполненных жареными, вареными и печеными изысками кудесника-повара.

Впрочем, сейчас окорок был повержен и валялся под столом, а на его месте, свесив ноги, устроилась Моргана. Живописец по неведомой причине не поставил рядом со столом даже крохотной табуретки.

— Вам там удобно? — изо всех сил стараясь сохранять серьезность, спросила Сивилла.

— Несите уже скорее, — обиженно отозвалась волшебница. — Ой! Ну вот, рукав испачкала...

Трелони поспешила достать палочку, и картина, повинуясь левитационным чарам, поплыла к выходу из замка.

Ночной холм встретил их испуганным женским визгом. Снейп мигом поставил Хамелеоновы чары, но потревоженная влюбленная парочка, вскочившая с травы, уже со всех ног улепетывала вниз.

— Вот так и рождаются слухи, — философски прокомментировал Квиринус. — Сиби, подводи картину ближе к башне.

На фоне звездного неба башня смотрелась воротами в потусторонний мрак. Полотно с Морганой слабо засветилось, когда волшебница принялась бормотать на непонятном языке.

Свечение усиливалось, но древний камень не откликался. Лишь сверчки, потревоженные людьми, вновь завели в траве свой монотонный концерт.

Моргана побормотала еще немного и досадливо толкнула попавшее под руку блюдо:

— Ничего не получается! Помню все слова, сила осталась — сама картина мешает!

Она тяжело вздохнула и вновь принялась колдовать, уже не бормоча, а зло выкрикивая слова.

Фундамент башни прочертили молнии, но стоило волшебнице замолчать, как они тут же пропали.

Моргана заплакала. Северус много раз становился свидетелем ее плохого настроения, но сейчас в плаче волшебницы слышался не каприз, а отчаяние и безнадежная тоска.

Квиррелл подавленно молчал. Сивилла опустила картину на землю, прислонив к стене башни, подошла к мужу, прижалась щекой к его плечу.

— Заклинания и жесты при желании копируются, — Квиринус словно обрел вдохновение от ее сочувствия. — Что если вы обучите этому, например, Северуса?

— Путь на Авалон открывался только мне... и еще Мерлину... — голос Морганы дрожал. — Мы сами так устроили. У других не получится...

— Возвращаемся, — решил Снейп. — Потом станем думать дальше.

Короткая июньская ночь подходила к концу. Женщины отправились досыпать: Сивилла к себе в башню, печальная Моргана в свою любимую раму в гостиной.

Квиринус упал на диван в кабинете слизеринского декана и сжал виски ладонями.

— Решение где-то рядом, совсем близко... Я это чувствую!

Северус заглянул в ящик стола, инспектируя остатки Бодрящего зелья. Надо же, пусто... Придется все-таки идти спать.

— В книгах мне не попадалось описание извлечения портретов. Упоминаний о попытках — тоже. А ты встречал что-то подобное?

Квиринус помотал