— Это шанс, — продолжил он. — Ведь все когда-то бывает в первый раз, верно?

— Но давай для очистки совести поступим так: ты завтра расспросишь Флитвика, а я напрошусь на беседу к Дамблдору. Если уж они ничего не подскажут, будем изобретать сами.

— Да ты, никак, загорелся, — подмигнул историк.

— Все равно летом делать нечего.

— Ой, какие мы равнодушные циники, да-да-да, — Квиринус зевнул и побрел к камину. — Удачной беседы с директором.

* * *

К удивлению Снейпа, Дамблдор охотно согласился поговорить о природе магических портретов и не стал допытываться, зачем подчиненному понадобилась подобная информация. Директор рассказал немало ценного о составе красок и качестве холста, которые используют в работе маги-художники, упомянул и о специфических заклинаниях. Но на вопрос, есть ли способы извлечь нарисованного человека из картины, лишь покачал головой: «Если бы такое оказалось возможно, кто бы согласился сидеть в своей раме, как в тюрьме?»

То же самое и почти теми же словами сказал Квирреллу Флитвик.

— Вы сделали все, что могли, — попытался утешить их Барон. — Видно, и впрямь заказан мне путь к королю...

— Ну уж нет, мы пока не сдаемся, — запротестовал Снейп. — Верно, Квиринус?

Временный завхоз Хогвартса энергично кивнул.

Интересная и трудная задача — лучшее лекарство для уязвленного самолюбия. До сентября были отложены мысли о Поттере, Блэке, Петтигрю... даже о вероятном воскрешении Темного Лорда. Хандра и апатия забились в темный угол и оттуда испуганно наблюдали за деятельным, воодушевленным деканом.

Меньше чем за месяц друзья чуть не вдвое увеличили свой объем знаний о магических портретах; Квиринус, совмещая работу с исследованием, расспросил домовых эльфов; Северус, утащив многострадальный натюрморт из вестибюля в лабораторию, экспериментировал с зельями и заклинаниями. Сивилла так рвалась помочь, что ухитрилась разглядеть в гадательном шаре ровную и широкую дорогу, что, по словам прорицательницы, означало успех дела.

Моргана в эти дни почти не появлялась в деканском кабинете, где вечерами шли оживленные обсуждения. Не заглядывала она и в гостиную, предпочитая тишину и темноту девичьих спален. Когда же все-таки забредала в картину, висевшую в кабинете, то выглядела изможденной и грустной.

* * *

Очередной день поисков подходил к концу. Снейп, оставшись в одиночестве, вяло листал выписки из множества темномагических книг, еще раз убеждаясь, что сегодня он так же далек от решения проблемы, как и несколько недель назад.

— Северус... — тихо окликнули его. — Северус, мне надо сказать тебе кое-что.

Он поднял голову: Моргана, белее собственного носового платка, смотрела на него сухими, блестящими глазами.

— Барон сейчас в Выручай-комнате, у меня мало времени, — она заговорила быстро и сбивчиво. — Я могу сама выбраться из картины. Всегда могла. Но обратно не получится. Нужно, чтоб он ничего не знал.

— Погодите... Вы хотите сказать, мы тут почти месяц напрасно возимся?!

— Когда-то давно у меня была сестра, Моргауза, — волшебница немного успокоилась, но оставалась такой же бледной. — Наши портреты висели рядом. Чары, которые накладываются на портрет, очень сильны, но иногда их можно преодолеть. Моргауза смогла. Она покинула картину, но вернуться не сумела. Не пустила ее картина. От сестры осталась горстка пыли... Я видела, как это происходит... Потом кто-то из художников проболтался, что таково скрытое свойство волшебных красок: они привязывают тебя к холсту, а если попробуешь вырваться... Холст превращается в глухую стену, краски — в огонь. Моргауза освободилась ночью, а к утру все было кончено.

— Но зачем устраивать такое? — не мог понять Снейп.

— Как выразился тот художник, чтоб зря не шастали, — горько усмехнулась Моргана. — Все портреты об этом знают. И сидят смирно: нарисованная жизнь всяко лучше пригоршни праха.

— И вы намерены выйти прямо сейчас?

— В другой раз у меня не хватит духу.

Гладкая поверхность картины пошла рябью, вспучилась мутными пузырями кипящего варева. Пузыри треснули, открывая живую яркость красок, и вот уже показался расшитый золотом пунцовый подол сюрко, приподнятый маленькой рукой, и ножка ступила на край рамы...

— Осторожней! — Северус рванулся поддержать выходящую красавицу.

— О, не беспокойся, — у этой Морганы и голос был другой, чище и звонче. — Я не упаду, даже если очень захочу.

Волшебница сделала шаг и поплыла по воздуху. Она не была полупрозрачной, подобно привидению, но светилась изнутри, точно капля воды в солнечном луче.

— Уповаю на единственное: мне не придется возвращаться в картину, — Моргана плавно опустилась на пол рядом со Снейпом. — Авалон примет Бедуира, а я уйду следом. Прости, что покидаю тебя...

— Моргана?! — Северус не заметил, когда в кабинете возник слизеринский призрак. — Как тебе удалось?

— Неважно, — волшебница отмахнулась с небрежностью королевы. — Ты готов встретиться со своим королем, рыцарь?

Кровавый Барон кивнул, не раздумывая.

— Тогда дай мне руку, мы отправляемся на холм! Ты проводишь нас, Северус?

— Мы отправимся, но иначе, — остановил ее Барон и громко, протяжно свистнул.

— Погодите, я разбужу Квиринуса... — Снейп, оглушенный происходящим, кинулся к камину, но услышал глухое ржание и едва успел отшатнуться: обдав его ледяным дыханием, в кабинет вломился призрачный конь.

— Послужи в последний раз, дружище, — Барон одним прыжком оказался в седле. — Госпожа не возражает против конной прогулки?

— Госпожа мечтала об этом девять сотен лет! — рассмеялась волшебница, боком усаживаясь впереди него и обнимая за шею. — Северус, встретимся на холме!

Копыта ударили по воздуху, хвост плеснул, подняв со стола вихрь бумаг, и кабинет опустел.

— Квиринус, просыпайся! — заорал Снейп в гулкий провал камина. — Моргана вышла из портрета!

Он взглянул на стену: там, в позолоченной раме, темнел мертвый холст. Сквозь частую сеть трещин едва проглядывали старое продавленное кресло и кусок дырявой портьеры.

— Каким образом? Почему сейчас? — кое-как одетый Квиррелл вывалился из камина вместе с ворохом вопросов. — Где она? Что произошло с картиной?