два отряда испанцев пробились на рыночную площадь. «И там, куда приходили испанцы, индейцы замолкали». Когда стало очевидно, что сдержать натиск уже не удастся, Куаутемок попытался покинуть обреченный город на лодке, но был замечен экипажем одной из бригантин и схвачен. Согласно легенде, когда пленного доставили к Кортесу, Куаутемок выхватил у испанца кинжал и пытался заколоть себя, но ему не позволили. Кортесу еще нужен был августейший посредник между испанцами и уцелевшими ацтеками.

По утверждению историка Фернандо де Альва Иштлильшочитля[88], за семьдесят пять дней осады из 300 тысяч человек, собравшихся в Теночтитлане, умерло 240 тысяч. Сам Кортес в отчете указал, что его кампания стоила жизни 70 тысячам защитников ацтекской столицы. Потери коалиционных войск он оценил в 10 тысяч человек, большинство из которых были, разумеется, индейцами.

Тем из ацтеков, кому посчастливилось пережить уличные бои, позволили покинуть город. На выходе их обыскивали, а самых «полезных» – в основном красивых женщин и годных к работе юношей-подростков – клеймили в рабство. Остальных предоставили своей судьбе. Без еды, без возможности укрыться от бушевавшей в ночь падения Теночтитлана грозы, а главное, безо всякой надежды на будущее, сотни этих беженцев умерли прямо в виду еще дымящихся руин своего города.

Победители устроили настолько разнузданное празднование[89], что сопровождавшему войско священнику пришлось потребовать от Кортеса положить конец богопротивному веселью. Впрочем, ликование и без того продлилось недолго – до начала подсчета добычи. Вопреки ожиданиям рядовых конкистадоров, взятые из развалин и с трупов трофеи оказались неожиданно скромными. Королевский казначей оценил общую стоимость награбленного золота в 130 тысяч испанских песо, т. е. в лучшем случае в одну пятую от сгинувших в Ночь печали сокровищ.

Разочарование разбудило в испанцах маниакальную подозрительность. «Вышла порядочная сумятица» – дело дошло до прямых обвинений командующего в сговоре с пленным Куаутемоком, который якобы помог Кортесу утаить львиную долю[90] ацтекского золота для себя. Прояснить ситуацию конкистадоры решили по-простому – пытая низложенного императора и его сановников огнем и кипящим маслом. Однако единственным, чем испанцы обогатились в итоге, стала красивая история о стойкости и силе духа последнего правителя ацтеков.

Согласно этой легенде, когда палачи все же вырвали у одного из истязаемых крик, Куаутемок укорил товарища насмешливым: «Малодушный, а разве я наслаждаюсь в своей ванне?» В конце концов пленники признались, что за четыре дня до падения города утопили сокровища в соленых водах окружавшего Теночтитлан озера, лишь бы богатства ацтеков не достались алчным пришельцам. Несмотря на тщательные – и многовековые! – поиски, пресловутое «золото Монтесумы» так никогда и не было найдено.

Кортес, в отличие от «побежденных победителей», как оставшиеся с ничтожными паями в 50–80 песо солдаты называли сами себя, не стал горевать. В очередной раз проявив выдающиеся лидерские качества, командующий воодушевил подчиненных блестящей речью, в которой убеждал не печалиться об утраченном, ведь, согласно налоговым книгам ацтеков, настоящие богатства ждут смельчаков впереди, в бывших провинциях поверженной империи. Аналогичным образом командующий поступил с индейскими воинами – на «особом параде восхвалил их великие заслуги и распустил по домам с большими почестями и еще большими обещаниями».

Целеустремленность Кортеса не была лукавством. Власть интересовала его больше золота. Всего через несколько дней после финального штурма Кортес распорядился начать восстановление Мехико – так отныне называли Теночтитлан – города, который завоеватель уже воспринимал как будущую столицу собственных владений. 15 октября 1522 года император Карл V удовлетворил притязания Кортеса и узаконил его статус официальным назначением на должность «губернатора, генерал-капитана и верховного судебного исполнителя по гражданским и уголовным делам на всей территории и во всех провинциях Новой Испании».

Гватемала

Занимаясь строительством Мехико, Кортес не забывал о данных соратникам обещаниях. 23 ноября 1523 года сильный отряд – около полутора сотен кавалеристов, триста с лишним пехотинцев и 4 пушки[91], – под командованием безжалостного Педро де Альварадо выдвинулся из владений Кортеса на юг для покорения Гватемалы, слухи о богатстве которой давно возбуждали алчное любопытство испанцев.

Альварадо оказался способным учеником своего командира и умело использовал в собственных интересах застарелую вражду гватемальских туземцев – народностей киче и какчикелей – между собой. Преодолев сопротивление на границе, войско Альварадо вторглось на территорию горцев-киче и последовательно разгромило их в сражениях на реке Самал и близ поселения Сапотитлан.

20 февраля 1524 года военачальник киче по имени Текун Уман дал испанцам и их местным союзникам какчикелям генеральное сражение при городе Кецальтенанго[92]. Среди соплеменников Текун Уман славился не только мудростью и воинской доблестью, но и колдовской силой. Поэтому неудивительно, что индейские описания битвы изобилуют мистическими подробностями. Однако по истечении трехчасовой сечи даже самые суеверные киче вынуждены были признать: «тонкое искусство» вождя-чародея спасовало перед грубой силой и сталью конкистадоров. Текун Уман[93] погиб, а вместе с ним и все его войско.

Столицу киче, неприступный Утатлан, Педро де Альварадо предал огню и мечу. По его приказу от города не оставили камня на камне. Хитростью захваченные в плен правители страны закончили свою жизнь на костре, а их наследников испанцы до поры заковали в кандалы. После того как свирепая жестокость Альварадо окончательно подавила волю киче к сопротивлению, знатным заложникам поручили управлять покоренными землями своих отцов от имени испанцев.

Статус временных союзников не спас какчикелей от репрессий. Для возмещения затрат на строительство города Сантьяго де лос Кабальерос де Гватемала Альварадо потребовал от недавних союзников большой дани золотом. Возмущенные вероломством конкистадоров, вожди какчикелей подняли восстание, к которому примкнули представители других народностей Гватемалы. Благодаря тому, что повстанцы избегали лобовых столкновений с завоевателями и больше полагались на тактику партизанской войны, им удалось добиться определенных успехов.

Усмирение бунтовщиков заняло у испанцев почти десять лет. Поскольку в Гватемале не оказалось крупных месторождений драгоценных металлов, Альварадо переключил внимание на другие амбициозные проекты, в том числе постройку собственного флота для экспедиций на Острова пряностей или в Китай. Альварадо вложил в это предприятие бо́льшую часть своего состояния, но извлечь из него выгоду не успел – во время карательного рейда против очередных мятежников он упал с лошади и умер. В тот же год селевой поток стер с лица земли построенный им город…

Писарро

Шанса вписать свое имя в историю конкисты Франсиско Писарро пришлось ждать почти двадцать лет. Участие в экспедициях Алонсо де Охеды и Васко Нуньеса де Бальбоа не принесли ему ни громкой славы, ни желанного богатства. Проведя половину жизни в Новом Свете, Писарро на собственном опыте