Приводя в связь полинезийские воззрения на животных с суевериями австралийцев, можно легко объяснить происхождение этих, с первого взгляда странных, обыкновений. Некоторые животные могут быть употребляемы в пищу только или мужчинами, или женщинами, или детьми. Мальчики не имеют права есть четвероногих женского пола; женщины не могут употреблять в пищу мяса эму. Некоторые животные находятся под специальным покровительством или мужчин, как, например, обыкновенная летучая мышь, или женщин, как, например, сова. Если кто-либо из мужчин убьет эту зловещую птицу, то женщины приходят в такую ярость, как если бы он убил их собственного ребенка, и готовы броситься на своего соплеменника с длинными шестами[249]. Как известно, каждое австралийское племя, подобно племенам краснокожих американцев, имеет определенное животное своим тотемом[250]. Членам племени строжайше запрещено употреблять в пищу своего покровителя. Следовательно, австралийцы, подобно полинезийцам, относятся с уважением к животным, представляющим воплощение духов – покровителей племени, известной категории лиц, а вероятно, и определенного человека. Может быть, их религиозные представления стоят на несколько низшей ступени развития и животные считаются не воплощением божества, но служат предметом поклонения, являясь сами по себе божественными существами. С некоторыми животными соединены у австралийцев приметы: приближение кокока, могущественной совы, указывает на смертный случай в лагере дикарей, ящер-муравьед предвещает близкую смерть, крики белого какаду предсказывают приближение друзей[251].

В Южной Африке у кафрского племени коосса отношение к слону напоминает обычаи сибирских инородцев, касающиеся медведя. Если слон убит после трудной на него охоты, то кафр, совершивший этот подвиг, оправдывается перед своей жертвой и заявляет убитому животному торжественно, что он действовал неумышленно и нанес смерть совершенно случайно. Чтобы вполне с ним примириться или лишить его возможности наносить вред, кафры обрезывают хобот убитого животного и предают его погребению с известными обрядами, причем часто повторяют: «Слон – великий господин, а хобот – его рука»[252].

Кафры-скотоводы особенно близки по своим интересам к домашним животным; рогатый скот у них возбуждает к себе большое внимание. В одной сказке кафров-зулу вполне ясно виден непосредственный взгляд на любимых животных. Сын одного царя, обладавшего большим стадом, пас скот своего отца; это был единственный сын. В стаде особенно выдавался громадный бык. Однажды, когда сын вождя пас скот, пришли враги, захватили стадо и мальчика. Бык отказывался идти, враги потребовали, чтобы мальчик заставил его повиноваться, угрожая в противном случае смертью. Мальчик стал петь, и увлеченное его пением животное пошло за врагами. Когда они достигли крааля, бык остановился у входа; мальчик опять запел, но бык, несмотря на все свои старания, не мог войти: ворота были слишком узки, и только когда крааль был разломан, он вошел. Враги решили убить быка, но не могли с ним справиться. Когда мальчик запел, животное позволило себя заколоть и умерло. После того быка разрезали на части, сняв предварительно шкуру. Мальчик потребовал, чтобы, прежде чем устроить пир, враги ушли подальше и принесли дров для костра из отдаленных зарослей. Никто не должен оставаться дома, даже собак и домашних птиц следует удалить. Когда все ушли, мальчики, собрал все части быка, сложил их, покрыл шкурой и пропел песенку. Бык ожил и возвратился со своим хозяином домой.

Готтентоты Намакуа приписывают павианам особенно рыцарские наклонности. Эти обезьяны, по их мнению, защищают женщин от нападения львов и других хищных зверей. В этом случае южноафриканский дикарь не только очеловечивает павиана, но и наделяет его силою, способной устрашить льва[253]. Мальгаши во внутренних частях Мадагаскара почитают змей, крокодилов, лемуров, ленивцев, быков; особенно боятся они обидеть крокодилов. Туземцы, живущие на берегу озера Итаси, ежегодно обращаются с торжественным воззванием к крокодилам, заявляя этим земноводным, что они решили отомстить за смерть своих друзей уничтожением такого же числа крокодилов… Они просят доброжелательных земноводных держаться в стороне, чтобы не подвергнуться участи своих злых родственников. В обыкновенное время мальгаши, преклоняясь перед сверхъестественным могуществом крокодилов, обращаются к ним с молениями и настолько избегают всякого случая оскорбить обидчивых животных, что даже не решаются потрясать копьем над рекой, думая, что страшное земноводное, может быть, примет это действие за угрозу и отомстит человеку, обращающемуся с ним так враждебно[254].

Если человек в эпоху младенчества своей культуры одухотворял все предметы неодушевленной природы, окружавшие его, то животные должны были казаться, по своим качествам, более близкими и легче подвергались в его воззрениях антропоморфизму. Культ животных проявляется у различных малокультурных народов в самых разнообразных формах. Часто бывает трудно решить, почему известное животное является с особым характером, обладает чудесными свойствами. Некоторые представители животного царства в религиозных верованиях получили громадное распространение – как, например, медведь. Другие почитаются не только в определенной стране, но даже исключительно у одного какого-нибудь небольшого племени или среди лиц строго определенной категории. Зоолатрия занимает одно из самих видных мест в религиозном миросозерцании шаманистов, и даже трудно решить, что важнее и характеристичнее для выяснения существенных вопросов, относящихся к изучению шаманства: поклонение животным или же культ предков.

Отношение народов низшей культуры к своим умершим, погребальные обряды и своеобразные представления о загробной жизни имеют самую близкую связь с культом предков в тесном смысле, а могущественных покойников вообще. Культ предков, которому многие историки культуры придавали громадное значение, может считаться одной из самых разработанных отраслей в истории развития религиозных представлений. Он является прямым последствием того миросозерцания, которым отличается человек малоцивилизованный, и из всех пережитков древнейшего миросозерцания этот культ оказывается самым устойчивым и дольше других держится в верованиях и даже учреждениях культурных народов. Тесный союз связывает умерших членов рода и семьи с их живыми потомками и составляет основу социальной организации древнейших государств.

У различных современных народов поклонение духам предков очень распространено. Алтайцы оказывают почитание духам покойных родственников при посредстве своих шаманов[255]. Юкагиры для получения удачи носили с собой кости родственников[256]. Самоеды, несколько лет сряду после погребения покойника, приносят на его могиле в жертву оленей. Коряки, по-видимому, не особенно долго помнят своих умерших родственников, но и у них существует известный период, в продолжение которого духи родственников могут оказывать влияние на живых членов семьи. Спустя год после смерти бывает поминовение усопших, и этим поминовением кончаются все заботы о них. Тогда родственники приносят им в жертву двух неезжалых оленей и втыкают в землю накопленные в