Шрифт:
Закладка:
Двери в иные подпространства и залы вначале закрылись, а потом исчезли. Огонь бессильно вылизывал стены, но питаться ими не мог. А потому быстро умер от голода.
Черный снег из пепла перестал роиться и начал бесшумно опадать на пол.
Как красиво, подумал Пилат, когда вошел в зал сквозь новую дверь. Надо будет обязательно позвать Тень, чтобы он тоже посмотрел.
А черный снег все продолжал и продолжал падать.
***
Лила, держась за стену, с трудом пыталась отдышаться.
Позади нее с шумом вдыхал воздух Саймон. В отличие от нее, он каким-то чудом ухитрился сохранить не только штурмовой ранец, но и винтовку.
Им повезло — бросившись бежать, они почти сразу же наткнулись на дверь, которая вывела их другое подпространство Библиотеки.
Подобных мест она здесь ещё не встречала.
Сухое, холодное, с крошкой инея на полу, лишенное бесконечных рядов стеллажей с вечно голодными книгами, здешнее пространство переплеталось лабиринтом низких коридоров и небольших комнат.
Обитающие здесь книги не казались живыми. Они не шевелились и не рычали на них, и Лила не ощущала на себе их алчных взглядов.
Можно было подумать, что они мертвы или пусты. Но Лила знала — это далеко не так. Эти редкие книги на редких полках, лежащие на пустых столах и шкафах, среди кружек и ложек стерильных кухонь, среди пресс-папье и пепельниц гостиных, несли в себе самые важные истории миров. Не кем-то написанные труды, а именно истории.
Возможно, где-то здесь лежала на пустом столе и история Гладкого Флэта.
А может — и не лежала.
Отдышавшись, Лила прислушалась к своему чутью. Чутье подсказывало ей, что в поисках истории Гладкого Флэта они стоят на правильном пути. Но ещё не пришли к ней.
Она оглянулась на Саймона. Тот уже явно чувствовал себя лучше. Он почти не пострадал от нападения призраков, и лишь местами на его шкуре проглядывали неглубокие царапины.
Лила осмотрела себя, пытаясь сквозь слой крови обнаружить на себе раны. Но их не было.
Она совсем смутно помнила бой в горящем зале. Ей казалось, что она кого-то разрывала на куски, но отказывалась в это верить.
Я слишком мала и слаба для такого, подумала она.
Но её подсознание внутри головы лишь гнусно и отвратно усмехнулось.
Ой-ёй, проговорил ей внутренний голос, удивительно похожий на голос Пилата. Ой-ёй, детка, может достаточно обманывать саму себя? Может достаточно строить из себя недотрогу и придумывать себе образ пай-самочки?
Не потому ли ты сдружилась с Рокс, что и сама на самом-то деле та ещё сука?
Хотя нет, подожди, — продолжал насмехаться внутри неё голос Пилата. — Не просто сука. Ты вообще не та, за кого себя выдаешь. Даже близко-близко не та.
Посмотри-ка, детка, внимательно на свои когти. А потом загляни в зеркало, в глаза собственному отражению, и спроси его, кто ты такая на самом деле.
Посещая чужие миры или их изнанки, помоечные ямы или останки живых некогда миров, невозможно остаться в своем уме, детка. Если сомневаешься — вспомни Алекса Багенге с его безумным террором. И Тою Багенге, свою начальницу, тоже, с её убийствами в ночных клубах после секса под наркотой. Вспомни и Лику Камо, охотницу за головами, чье любимое занятие заключается в препровождении осужденных к печи крематория. Или Читемо — совершенно трезвомыслящего психопата, верящего в поэзию массового убийства собственными руками. И обязательно вспомни Гладкого Флэта, уничтожившего миллиарды живых существ ради своей ненависти, и его подругу Ниану Камо, в буквальном смысле сошедшую с ума от любви к Флэту, и готовую ради него уничтожить ещё с десяток любых миров на выбор.
Думаешь, ты отличаешься от них, детка? Ну-ну. Ты давным-давно стала таким же монстром, как и они. Просто тебя ещё никто пока не разыскивает, и не пытается пристрелить, как бешеную.
Но это временно, поверь. Ты ведь скоро уже не сможешь себя сдерживать, правда, детка? Не сможешь больше вешать свою миленькую ложь на ушки наивному Шиму, верно?
Впрочем, не бери в голову. Поверь, ни один из них по этому поводу не парится. Вскоре это случиться и с тобой. Если, конечно, сможешь отсюда выйти.
Голос Пилата Изуба захихикал. А потом добавил:
— Разумеется, ты сможешь отсюда выйти. Вопрос лишь в том, чем ты расплатишься за выход, детка. И кем станешь после этого.
Лила постояла, прижимаясь лбом к стене. Её прохлада успокаивала и унимала головную боль.
Интересно, подумала она, какой я вернусь обратно? Узнаю ли я сама себя?
Голос Пилата в её голове упоминал о страшных вещах. В том числе, о страшных вещах про её друзей. И она не желала в них верить.
Прогнав мысли о них из головы, она поглядела на Саймона. Тот уже немного пришел в себя, хотя и выглядел уставшим. Впрочем, вряд ли она сама выглядела лучше.
— Ты как? — спросила она волка. — В порядке?
— Да, — кивнул Саймон. — Кажется, да.
— Ты видел, куда побежали Рокс и Тьер?
— Влево от того коридора, из которого мы вышли. А мы бросились бежать прямо.
— Как думаешь, они смогли выжить?
Волк помедлил, и опустил глаза, прежде чем ответить.
— Не знаю. Мы быстро добежали до нужной двери. И все равно нас едва не сожгло. Если в их коридоре дверей не оказалось, то, наверное, они сгорели.
Они помолчали, оба пытаясь представить, каково это — сгореть заживо в ревущем пламени.
— Нам нужно идти дальше, — наконец, сказала она.
Саймон только кивнул. Почему-то он не сомневался, что Лила Изуба продолжит поиски и не повернет обратно. Однако сам он слишком устал, и ему было уже все равно. И он не верил, что сможет выжить в Библиотеке.
Хотя вполне себе верил, что уж Лила Изуба-то точно сможет. Монстр среди монстров.
— Ты знаешь, куда идти? — тихо спросил он, продолжая прятать глаза.
Лила ещё раз прислушалась к своим ощущениям. Они находились не внизу. Не на самых нижних уровнях Библиотеки. Наоборот, они оказались наверху. И именно поэтому здесь было так холодно.
Этот самый верх не совпадал в пространстве и времени с библиотекой Абрафо в Эйоланде. И, кажется, находился гораздо выше неё.
— Да, я знаю, куда нам идти.
***
Сквозь лабиринт заиндевевших проходов они забирались все выше.
Хищников здесь не обитало. Вероятно, здесь находилось слишком мало еды
