— Леди Исланд не выходит в свет уже два десятилетия.

Нихамада поджала тонкие губы.

— Ей просто стыдно посмотреть всем в глаза, — глупо хихикнула Павайка. — Будь я женщиной, что дала жизнь Демону Раскола, я покончила бы с собой. Чистая смерть лучше, чем позор матери, взрастившее дурное семя.

— Прикуси свой дурной язык! — неожиданно резко оборвала дочь леди Иньлэрт. — Думай, прежде чем говоришь. А не умеешь — молчи! Это позор всего клана, не ее одной, — задумчиво повторила. — Да, не только ее.

Кого Нихамада сейчас защищала? Супругу Альтэссы или… саму себя? Насколько велик грех женщины, давшей рождение «мечу»?

На балконе повисла неловкая тишина. Павайка, получив выговор, насупила брови и вжалась в кресло. Дамнат едва сдерживала улыбку, словно ситуация забавляла ее. Исхард попытался разрядить обстановку.

— Кто скажет, что сегодня показывают?

— Легенду о Туране и Илоне.

— Об Илоне… — Селена облокотилась о широкие перила, мечтательно промурлыкала. — Прелестно. История запретных чувств между потомком императоров и драконорожденной.

Известная сказка с грустным финалом. Принц Туран, законный наследник Великой Империи Рэм, спасаясь от посланных узурпатором наемников, искал убежище в лесной чащобе, где обитала ведьма Илона. Дочь Древних, некогда отказавшаяся от пути воина в пользу мирного существования, после долгих лет снова достала спрятанный на дне сундука меч, чтобы присоединиться к принцу в его войне. Она рисковала ради Турана жизнью, не раз спасала своего господина от гибели и сама была им освобождена из плена. Выпавшие на долю Турана и Илоны испытания сплотили их, между потомком императоров и простой наемницей зародилась дружба, а затем и любовь.

После долгой борьбы и многочисленных сражений принцу удалось отвоевать столицу и надеть дедовскую корону. Тут бы, как водится, завершить историю свадьбой, но… по стародавним, да и сегодняшним законам те, в ком течет кровь Древних, не имели права всходить на трон людей. Молодому императору подыскали более подходящую жену — дочь узурпатора, брак с которой положил конец возможным честолюбивым замыслам оппозиции. Удачный политический ход, ничего необычного. В стране наступили мир и процветание. Илона осталась подле возлюбленного, первым рыцарем, правой десницей, героиней, спасшей державу во времена смуты. Но…[1]

— Женщина не смогла смириться, что он принадлежит другой, — Селена перебрала коготками, словно играя на невидимой лютне. — Решила убить императора и умереть вместе с ним. Самые страшные преступления совершаются во имя любви и… оправдываются ею. Чему нас учит эта история, как вы думаете, эсса?

Я смолчала: она уже сама озвучила ответ на заданный вопрос.

— Когда уходишь навсегда, нужно рвать все нити, — продолжила бард, не дождавшись. — Турану, коль уж он решил подчиниться традициям, следовало по-тихому убить мешающуюся любовницу, либо же сослать ее на дальние рубежи, но не оставлять за спиной ревнивую обиженную женщину.

— Это подло и низко — отплатить черной неблагодарностью за помощь и поддержку в трудную минуту.

— Зато разумно. Подло же правителю рисковать безопасностью империи ради бесполезного чувства. Променять благополучие тысяч мужчин и женщин, стариков и детей на пустую сентиментальность. Вы не думаете, эсса, что нет большей глупости, чем держаться за вчерашний день, даже если он нес надежду на счастье?

Хорошо, начало представления избавило меня от необходимости отвечать. Под звучащее за кадром ржание лошадей и перекличку преследователей растрепанный измазанный рдяной краской актер, прихрамывая, пробирался сквозь кусты-декорации к лесной избушке. Встретившая его на крыльце драконица была невысокой, худенькой девчонкой, совсем не походившей на тертую жизнью воительницу, каковой ее представляла легенда.

Почему-то при взгляде на нее вспомнилась Динька… и Мария, сохранившая верность мужу даже после его смерти. Интересно, что Селена сказала бы о преданности покойнику? Наверняка, просто высмеяла бы «бесполезную сентиментальность», мешающую симпатичной женщине снова выйти замуж и устроить свой быт.

Но, Хаос забери этот мир, люди и потомки Древних не бесчувственные големы, чтобы всегда поступать рационально!

На сцене миниатюрная драконица победила рослого широкоплечего степняка, приведя конунгов под знамена принца. Любила ли Илона Турана уже тогда или рисковала, связанная древней клятвой о помощи? А полюбила позже, незаметно и постепенно, во время бесчисленных странствий?

Быстро сменялись декорации — леса, равнины, скалистые гряды, наполненные суетой города и глухие деревеньки. Туран призывал верных его отцу людей под свои знамена. Армия за спиной принца набухала полноводной рекой, вбирая в себя все новые отряды-капли. Узурпатор на троне тоже не дремал, посылая за головой врага наемных убийц.

Похищение Илоны, спасение, разделенная на двоих ночь.

Нам не позволено и этого.

Антракт.

— Прогуляемся, Солнце? Хочу показать тебе одно место здесь.

Я вздрогнула, очнулась. Голос Исхарда вывел меня из транса, наполовину сотканного из размышлений о собственной судьбе, наполовину — из разыгрываемой на сцене легенды.

В зале разгорался свет, зрители покидали места, чтобы размяться и обсудить первый акт спектакля. Лезть в суету и толчею, которыми сейчас наполнится фоей, лавировать среди других драконов и вежливо уходить от новых знакомств не хотелось, но еще меньше — поддерживать светскую беседу с леди Иньлэрт или выслушивать едкие провокации Селены.

К моему удивлению, Исхард повел меня не вниз, а вверх — по узкой винтовой лестнице, незамеченной ранее. В шестиугольной комнате с большими витражными окнами и раскидистыми фикусами оказалось прохладно и малолюдно: лишь пара драконов расположилась на низком обтянутом кожей диванчике и страстно целовалась, не замечая ничего вокруг. Приглушенные магические светильники отражались в разноцветных стеклах, наполняя их внутренним огнем. В ажурной клетке, свисавшей на цепи, щебетали канарейки. Я припомнила внешний вид театра и поняла, что мы поднялись в башенку над куполом.

Мы устроились на свободной софе. Исхард положил ладонь мне на плечо, разворачивая, наклонился. Я сделала вид, что не поняла намека, слегка отстранилась, и мужчина снова отступил, не желая принуждать меня против воли. Повезло, что назначенный мне лиаро супруг настолько деликатен и предупредителен, или не повезло — это как посмотреть. Может, если северный эсса сорвал бы несколько поцелуев, меня не грызло чувство стыда.

— Ты сегодня необычайно задумчива, Солнце.

— Спектакль виноват. Лезут в голову всякие глупости, — Исхард ждал, и мне невольно пришлось продолжить. — Если бы Илона догадывалась, чем обернется поход с Тураном… ведая будущее, решилась бы драконорожденная оставить приют заповедного леса?

— Вероятно, ты права, и для Илоны было бы лучше, чтобы принца убили холуи узурпатора, — согласился северный эсса после некоторого молчания. — Безопаснее и спокойнее никогда не встречать Турана.