Шрифт:
Закладка:
„Ваше Величество, – телеграфировал главнокомандующий армиями Западного фронта генерал Эверт, – на армию в настоящем ее составе при подавлении внутренних беспорядков рассчитывать нельзя… Средств прекратить революцию в столице нет никаких“»[61].
Временному правительству для поднятия боеспособности войск в первую очередь нужно было восстановить порядок и дисциплину в соединениях и частях. Выполнение этой задачи Военным министерством возлагалось прежде всего на военных комиссаров.
В период с мая по июнь Военное министерство проводило активную агитационную кампанию за продолжение боевых действий и выполнение обязательств перед союзниками. В это время военный министр А.Ф. Керенский часто бывал на фронтах, выступал в день по несколько раз на митингах, произносил длительные речи за продолжение войны в защиту свободной России.
Однако пропаганда и агитация слабо влияли на настроения солдат, которые устали от войны. Солдаты в первые месяцы после революции с интересом относились к появившимся в армии представителям новой власти. Однако когда правительственные военные комиссары проводили жесткие меры по восстановлению дисциплины, отношение к ним со стороны солдатских комитетов изменилось. В основном солдаты подчинялись им, только когда позиции сторон совпадали, а в противоположных случаях отказывались выполнять их распоряжения.
Довольно часто солдаты с большим недоверием относились к представителям Временного правительства, которые приезжали агитировать их за продолжение войны. Возникали также случаи, когда взбунтовавшаяся толпа солдат нападала на комиссаров. Так, солдаты 703-го полка избили и арестовали депутатов Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, которые призывали их к наступлению на фронте.
Были случаи и расправы с комиссарами. 25 августа солдатами 443-го Соснинского и 444-го Дмитровского полков было совершено убийство комиссара Временного правительства Ф.Ф. Линде. Солдаты 444-го полка отказались выполнять приказание командования об укреплении боевой позиции. Комиссар Линде с помощью казаков Уманского полка арестовал 22 зачинщиков. Это возмутило солдат, и они выстрелами из винтовок убили комиссара Линде и находившегося вместе с ним командира 3-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Гиршфельда[62].
В числе мер по укреплению дисциплины в июле 1917 г. на фронте были учреждены военно-полевые суды при дивизиях. Такой суд состоял из трех офицеров и трех солдат, которые избирались по жребию. В постановлении Временного правительства указывалось: «…14) Приговор военно-революционного суда, присуждающий к смертной казни, препровождается на утверждение командующему армией и состоящему при ней комиссару Временного правительства, после какового утверждения вступает в силу и безотлагательно приводится в исполнение. 15) Если между командующим армией и комиссаром произойдет разногласие по вопросу об утверждении смертного приговора или если они признают нужным смягчить назначенное судом наказание, то приговор с их заключением предоставляется на окончательное разрешение военного комиссара при Верховном главнокомандующем»[63]. В начале июля военкомы были наделены правом ареста любого генерала и офицера «для поддержания идей революции и закрепления ее основ».
В августе 1917 г. утверждение смертных приговоров было целиком передано на усмотрение строевых командиров, а через некоторое время снова на совместное решение командиров и комиссаров армий, но уже при решающем слове командующих фронтами. На фронте также была восстановлена смертная казнь. С согласия военкомов командующий Юго-Западным фронтом генерал Л.Г. Корнилов отдал приказ открывать огонь по дезертирующим с поля боя военнослужащим.
Следует отметить, что большевики после Февральской революции проводили в армии, также и в прифронтовой полосе активную агитационную деятельность, в том числе и распространение листовок и газет. Интересный факт приводит в своих воспоминаниях генерал А.С. Лукомский[64], занимавший должности командира 1-го корпуса и затем начальника штаба Верховного главнокомандующего.
Он пишет, что «1-й корпус Северного фронта был расквартирован на очень широком пространстве, примыкая на западе к реке Нарва. Близость Петрограда давала себя чувствовать. Вся выходящая в Петрограде пропагандная литература, в виде всевозможных воззваний, листков и пр., уже на следующий день по выходе была в частях войск моего корпуса. Почти ежедневно в войсках появлялись пропагандисты, отправляемые из Петрограда. Открытая пропаганда, которую вел Ленин в Петрограде, и которой потворствовало Временное правительство, делала почти невозможной борьбу против нее в войсках.
Как-то мне доложили, что в поезде, прибывшем на станцию Могилев из Петрограда, едет какой-то прапорщик, который всю дорогу вел самую возмутительную пропаганду и раздавал в поезде большевистскую литературу, и что этот прапорщик едет на Юго-Западный фронт. Я по телефону приказал задержать поезд, арестовать этого прапорщика, произвести дознание и обыск в купе, в котором он находился. Дознание подтвердило все, что мне было сообщено, а арестованный прапорщик оказался Крыленко, впоследствии первый Верховный главнокомандующий (главковерх) у большевиков. Он вез целый тюк листовок самого возмутительного содержания. При обыске у Крыленко оказался „мандат“ от Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов.
Я доложил Брусилову, и было решено Крыленко отправить в штаб Юго-Западного фронта (там находилась его часть) с предписанием немедленно предать его суду. В Петроград же было по телефону сообщено об этом аресте, чтобы обратить внимание на деятельность Совета рабочих и солдатских депутатов. Результат получился совершенно неожиданный. Военное министерство потребовало присылки Крыленко в Петроград; там же, вероятно, под давлением Совета рабочих и солдатских депутатов, без всякого суда его выпустили на свободу»[65].
Приказом № 31 от 15 июля 1917 г. по армии и флоту военный министр обязал комиссаров вместе с командованием всех уровней тщательно следить за распространяемыми в армии периодическими изданиями и в случае появления газет антиправительственного направления, призывающих к неповиновению властям, немедленно делать представления в соответствующие инстанции об их закрытии[66].
Например, комиссар Северного фронта В.Б. Станкевич проводил репрессивные меры в отношении газет левого толка, как правило, большевистских. В начале августа им были приняты меры по закрытию газеты «Знамя Борьбы», издававшейся Выборгским комитетом большевиков.
В.Б. Станкевич докладывал 17 августа начальнику штаба Верховного главнокомандующего о закрытии газеты «Окопная правда» и возбуждении ходатайства о закрытии газеты «Окопный набат». Комиссарами фронтов было закрыто много газет, прежде всего большевистской направленности, которые издавались за границей немецкими издательствами в Берлине и Вильно.
Военные комиссары проводили в армии политику Временного правительства, ведя борьбу с его противниками. Они пресекали деятельность выступающих против властей периодических изданий и агитаторов (в первую очередь большевистских), контролировали функционирование всех войсковых организаций в целях недопущения с их стороны противоправных действий.
Военкомы принимали самое активное и непосредственное участие во всех всероссийских политических мероприятиях, затрагивающих вооруженные силы. Так, с началом выборов в Учредительное собрание Верховный главнокомандующий издал 8 ноября 1917 г. приказ № 949, призывавший комиссаров к самой деятельной работе по
