свои эмоции. Каждая из них имеет право на существование: всегда, везде и в любое время, а не по расписанию.

Вася не спеша поднялась наверх и, оказавшись в комнате, легла на кровать. Кто бы мог подумать, что придётся толкать такую речь, однако его поведение не оставило другого выбора. Если сочтёт странной — ну и пусть! Хуже, чем есть, уже не будет.

— После смерти родителей нас разделяла такая пропасть, Вась, и Рус был в самом низу. Это тяжёлая история.

— То, что обычно оказывалось под рукой, не требовало особых механических усилий.

Василиса закрыла глаза, желая прекратить мозговой штурм, но получалось с трудом. Их тайное с Аней прошлое, очевидная несхожесть, хоть и называли себя братом и сестрой, его рука, бездна, на дне которой когда-то находился, — вокруг него было столько тайн! И чем больше их становилось, тем сильнее убеждалась, что снова села не в свои сани. Повелась на красивую внешность, шутки и заботу о сестре? Так, может, она и не сестра вовсе!

От собственных предположений стало смешно. Прямо самое время делать из него Синюю Бороду! Дурочка. Тебе только книжки писать: «Удивительный мир фэнтези Василисы Гущиной» или «Безумные мысли и в чьей голове они обитают». Внутренний диалог нарушил тихий стук в дверь:

— Вась, ты там?

— Нет, сбежала. Нахожусь на полпути домой. — Защитная реакция. Как знакомо. Так кого ты там обвиняла несколько минут назад? — Входи, Рустам, я здесь.

Виновато улыбаясь, он вошёл в комнату:

— Так и будешь тут сидеть?

— Перевариваю пищу.

— Желудком или головой?

Вопрос вогнал в ступор: чёртов психолог! Сказать правду?

— Ты — отменный кулинар, — улыбнулась наконец Гущина, — потому весь мой организм сейчас работает как в режиме ЧС.

Рустам поравнялся с кроватью и сел на край, с интересом рассматривая её лицо. Хмурилась, значит, всё ещё дулась.

— Хотел предложить тебе посидеть внизу, у камина. У нас ещё осталась бутылка вина.

— Чтобы ты снова о чём-нибудь задумался?

Его губы подёрнулись в улыбке:

— Нет, в этот раз я побуду левшой. Насколько помню, у тебя нет пунктика на их счёт.

Нехотя, но она улыбнулась. На щеках появились ямочки, однако брови продолжали хмуриться.

— Правшой ты нравишься мне больше.

Их взгляды встретились. Если планировал строить серьёзные отношения, ей рано или поздно придётся обо всём рассказать. В противном случае, вопросы будут множиться. Любопытство ведь не порок. А если правда даст обратный эффект? Через такое уже проходили. Но Вася была другой!

— Даже если окажусь ущербным? — спустя секунды метаний наконец спросил Рустам.

На её лице отразилась растерянность. Недолго думая, он расстегнул липучку и освободил правую руку. Света от лампы на прикроватной тумбочке было мало, но Василиса всё же смогла разглядеть два шрама, тянувшихся вдоль пястных костей[1]. Она подвинулась ближе:

— Что это?

— То, что не позволило удержать бутылку за ужином.

Их взгляды снова встретились.

— И то, из-за чего пришлось уйти из спорта.

В комнате стало тихо. Сколько секретов он скрывал?

— Я думала, ты перестал играть после смерти родителей.

— Нет. Временной промежуток тот же, но основная причина в другом.

Рустам замолчал. Ему было сложно, и Вася видела это.

— Ты занимался профессионально?

— С тринадцати лет. В универе даже смог стать капитаном, а потом… Потом несчастный случай.

Она не верила своим ушам. Смерть самых близких людей, за ней — потеря мечты. Неудивительно, что мог сломаться. Он вообще имел на это полное право.

— А что случилось?

Рустам смотрел, как её пальцы нежно касаются шрамов, и вдруг возникло странное чувство: захотелось выплеснуть всё наружу — переживания, страхи, боль.

— Нытик, а не мужик! Ещё заплачь — и можно будет отправляться в детский сад. Ты просто жалкий!

Он стиснул челюсти. Нет… Она должна видеть его другим. Они все должны знать его другим. Мрачной тени как не бывало, привычная весёлость озарила лицо, а надежда в глазах погасла — другим!

— Открытый перелом. Упал, очнулся — гипс.

— Ну, Рус! — нахмурилась Гущина.

— Открытые переломы второй и третьей пястной кости. Один со смещением. Как следствие — артродез[2], отсюда и шрамы. Именно тогда я узнал, что копаться можно не только в брюхе.

Рустам улыбнулся. Рука сжала тёплые девичьи пальцы, поймав их в плен.

— «Тяжёлый случай. Сложная операция», — имитируя чью-то речь, скривился он. — Юрист нашей семьи, а по совместительству друг родителей, который занимался финансами после их смерти, заплатил врачам хорошие деньги, но у них, чёрт побери, всё равно что-то пошло не так. Курс реабилитации, необходимые упражнения — всё псу под хвост. Любое механическое повреждение или физическое усилие приводят к неконтролируемым кратковременным спазмам.

— Драка с Дэном, — прошептала Василиса.

— Драка с Дэном, пробка в бутылке, контактные виды спорта, — расширил список Рустам. — По сути, тяжелее ложки с супом мне поднимать ничего нельзя.

— А ты поступаешь с точностью да наоборот.

Он отпустил её руку и стал натягивать на пальцы гловелетты:

— Ну, такой вот я непослушный.

— Они скрывают шрамы, да? — спросила Вася, наблюдая за его действиями.

— И выполняют роль бандажа.

— А Тимофей знает? Евгений Иванович?

— Вряд ли я бы числился в составе команды.

— Но ведь это же опасно, Рустам.

— Во-первых, университетская команда — это не Высшая Лига, — улыбнулся он. — Ставки не настолько высоки. Во-вторых, баскетбол — не бокс. И, в-третьих, я не мог бросить Тима. Мне, как никому, известно, что значит потерять то, что любишь, а он грезит о спортивном будущем. Какого вообще пошёл на истфак, если ему начхать на Средневековье и гуситские войны?

Василиса согласно кивнула. Её тоже не раз волновал подобный вопрос.

— Должно быть это неудобно?

— Что именно? — с лёгким прищуром спросил Рустам.

Господи, его лукаво-игривый взгляд сводил с ума, заставляя чувствовать себя девочкой-подростком! Василиса проглотила ком в горле:

— Когда ощущения не полноценны. — Она рефлекторно посмотрела на свои ладони. — Как можно касаться чего-то, используя одни только пальцы?

Непонимающий взгляд переместился на парня. Секунда — и, сократив расстояние между ними, тот коснулся фалангами её щеки. Рука не спеша поползла к линии подбородка, едва очерчивая контур лица.

— Вот так.

Он сменил направление, и кончики пальцев стали опускаться по тонкой шее к ключицам. Мурашки навернули уже не один круг по спине. Василиса вздохнула, но приятная дрожь, которая сотрясла тело в этот момент, сделала его более чувственным. Чёрт!

— Главное, что ощущаешь ты, — прошептал Рустам, прожигая её пронизывающим взглядом, — а с меня хватает того, что я вижу и слышу.

Вася словно под гипнозом слушала его слова, тая от каждого звука. Всего лишь простые касания: шея, ключица, за ней