— Ну, хоть кто-то нам рад, — улыбнулся Тимофей. — Привет, Вась.

— Привет.

— Раз все уже на ногах, давайте позавтракаем? — взмолился Матвеев, пошуршав пакетами, которые держал в руках. — Мы даже готовы внести свой вклад в общую лепту. В завтрак, в обед и даже в ужин.

— Отлично! Тогда, может, продлим отдых на природе до завтра? — Василиса вопрошающе посмотрела на Рустама. — Пожалуйста, пожалуйста. Тим ведь тоже здесь. Вы легко перенесёте тренировку на воскресенье.

Парни переглянулись. В целом, предложение звучало заманчиво, и, судя по богатой мимике, каждый из них уже был не против.

— Отпишусь пацанам. Думаю, вечер воскресенья станет идеальным настроем на рабочую неделю.

— Тогда мы с Васей на кухню, — улыбнулась Аня, выдержав пристальный взгляд брата, — а вы, как только отправите вещи наверх, присоединяйтесь к нам.

Когда девушки, весело щебеча, загремели посудой, Рустам и Тимофей отправились наверх.

— Как она вытащила тебя сюда?

— Позвонила вчера, уже поздно вечером, сказала, что говорила с неким Сергеем Александровичем, — ответил Матвеев, хмурясь. По-видимому, спешный приезд за город беспокоил и его.

— Это юрист наших родителей, — пояснил Тедеев. — У них была строительная компания. Крупная по столичным меркам. Он помог с оформлением прав на наследство, с переездом, с универом. В общем, хороший мужик, но не в этом суть. Что он хотел, Аня не сказала?

— Пара финансовых вопросов касательно учёбы. По крайней мере, так это было преподнесено мне.

— Вполне возможно. Ладно, разберёмся. — Рустам хлопнул Тима по плечу. — А пока располагайся. — Он остановился рядом с комнатой, в которой должен был провести прошлую ночь, если бы не остался у Васи и, открыв дверь, пропустил друга вперёд. — Сегодня ночью спишь здесь.

— А ты?

— Внизу есть диван. Думаю, он будет рад, если я составлю ему компанию.

— А Гущина? Не обидится?

— Причём здесь Василиса?

Проигнорировав вопрос, Тимофей, словно сыщик, вошёл в комнату, оглядывая её на наличие улик, известных только ему одному.

— Идеальный порядок. — Он бросил рюкзак на аккуратно застеленную кровать. — Не знал, что ты настолько чистоплотный. Ну, да Бог с ним. Я ничего не имею против вашего общения, Рус, — наконец обернулся к другу парень, — но ты же догадываешься, что Дэнчик не оставит этого.

В комнате воцарилась молчание. Тимофей понимал всю глупость своих опасений, однако не поделиться ими не мог. Тедеев был ценным кадром не только потому, что играл как Бог, но и потому, что странным образом располагал к себе. Лёгкость, с которой нашли общий язык, шутки, которые, порой, понимали только они вдвоём, то, как быстро приходил на помощь, неважно, что иногда даже в ущерб себе, — взаимопонимание на ментальном уровне — разве мог бросить его в беде?

— Она кинула «звезду спорта» ради форварда из команды соперников: что может быть хуже для богатого мажора, который привык иметь всё, что захочется.

Рустам улыбнулся — как оказалось, не всё.

— Дело, конечно, твоё, брат, но я бы не стал спешить.

— Всё нормально, Тимох. Разберусь. В конце концов, пожалуюсь бабушке с дедушкой. Они, правда, далеко, но…

— Не хохми, Рус! — вдруг перебил его Матвеев. — Этот урод не способен на смелые поступки — да, но испортить жизнь на время учёбы в универе может. Тебе оно надо? Вокруг полно других девчонок…

— Тогда какого ты увязался за моей сестрой, если их полно? — не дал ему закончить Рустам. — Почему не приударил за её подругами? — Он качнул головой. — Потому что она лучше? Чем? Тебе виднее, но ты выбрал её, так же, как я выбрал Василису. Всё, точка! Мне начхать, какое у неё приданое! Дэн, значит, Дэн. У меня бы и так были проблемы.

— Не сравнивай спорт и постель, Рустам. Потасовки между спортсменами — это одно, за ними следуют реальные административные наказания. Всё прозрачно и ясно, как день. А Гущина, которая раздвигает ноги сначала перед одним популярным мальчиком, а потом бежит к другому — это иное! На кой она сдалась тебе такая? Ты готов получать по морде за ту, что каждый раз течёт при виде очередного обаятельного спортсмена?

Держать себя в руках всегда было сложно, особенно когда эмоции находились на пределе. Борец за справедливость, твою мать! Сорвавшись с места, Рустам схватил Тимофея за грудки и пригвоздил его к стене. В глазах полыхали молнии, а внутри гремели раскаты грома. Тор, мать его, но злость рвалась с цепей как дикий оборотень в полнолуние.

— Не смей говорить о ней так, Тим. Мы — друзья, но я легко наваляю тебе за такие слова.

— Это говорю не я, — улыбнулся тот, даже не сопротивляясь: пускай выпустит пар — иногда полезно. — Полистай соцсети.

— Я не собираю грязь по углам.

— Правильно, ты предпочитаешь эту грязь сразу тащить на чистые простыни.

— Слушай ты… — Рустам с силой сжал ткань Матвеевской куртки. — Она — не такая!

Надменная улыбка Тима бесила, выводя из себя. Не в его правилах было выносить сор из избы, но реплики так и били по больными местам.

— Не такая. Скажи ещё, что между вами ничего не было.

— Было! — рявкнул наконец Тедеев, ударив друга о стену. — Было! Доволен?

— Что и требовалось доказать. Так на кой она сдалась тебе такая?

— Только это не она на меня прыгнула, а я на неё. Понял? Прыгнул и испугал до усрачки. А знаешь почему? Потому что она была ещё девственницей.

В глазах Тимофея промелькнула растерянность: приплыли — сушите вёсла.

— Вот и я о том же, так что не надо выдавать чушь за факты, если не знаешь деталей. — Рустам отпустил его и отступил назад. — Пусть Дэн трепет языком, сколько хочет, мне всё равно. Тебе же повторю: я сделал выбор. Никто не смеет диктовать мне, как жить, а тем более Чупрунов и его ублюдочная свора.

В комнате снова стало тихо. Буря в стакане — но им обоим нужно было высказаться. Они неделю избегали этого разговора. Тим ходил вокруг да около, давая недвусмысленные намёки, а Рустам ждал, когда же тот наконец решится ударить в лоб. И вот дождался. Однако обоим сразу стало легче — давно бы так.

— Надо было мне вмазать, — улыбнулся Матвеев, растирая грудную клетку. — Сейчас бы не чувствовал себя так паршиво. Жалко, Фёдор Михайлович на небесах, а то можно было бы сделать из «Идиота» дилогию. Я уже даже яркое название придумал: «Звезда «Разящих», или Скудоумие по-матвеевски».

Они негромко рассмеялись, затем последовал короткий зрительный контакт, и парни снова стали серьёзными.

— Не хочу, чтобы у тебя были проблемы, Рус.

— Как только ситуация выйдет за рамки,