силах сдержать эмоции. — Он не готов к большому Крэйну. К лживым людям в больших городах и на большой дороге, к грубым оркам, к менталитету эльфов и чванливости гномов. Может, ты и защитишь его от любой напасти — но что спасёт его душу от шока, который она испытает, когда он войдёт в этот мир, как герой? Вы же все, сорванцы, одинаковые, что малые, что старые. Для него всё ещё тот мир, его который, ближе, чем наш. Он тут, как в теплице… А ты его — на холод хочешь.

— Я понимаю, — протянул первый герой. — Прекрасно понимаю. Я могу принести клятву, что обучу его, как выживать в большом мире. Передам всё, что знаю сам. Познакомлю с теми, кто станет его наставниками на пути. Позволю ему обрести друзей и любимых, если он сам того пожелает. Но если он сегодня не пойдёт с нами обратно, в земли к юго-западу от Империи, Крэйн потеряет свою последнюю надежду.

— Вот теперь ты говоришь, как настоящий герой, — отчего-то рассмеялся старый эльф. — Столько пафоса, столько силы в словах, и всё ведь, вроде как, правильно — во имя благородной, за ногу её эдак раз пять, цели. И верю я. Из кучи героев, что тут были, тебе и Ирис — верю. Ладно… Ладно, Фолл. Захочет парень — так тому и быть. Отпущу. И, коль ты свою вещь забирать не стал, я её ему в дорогу отдам… Пускай уж ему послужит — а у нас Ирис имеется. Она и Империю отпугнут смогёт!

— Она-то да, — хмыкнул Фолл. — Так и отделает, что мало не покажется… Спасибо, старейшина. Это большая услуга, и я перед вами в неоплатном долгу.

— То-то же, теперь хоть на человека стал похож, — выдохнул старик. Затем повернул голову влево, уставившись на пустое место. — Выходи, Арт. Он почувствовал тебя ещё у котла, рядом с остальными.

Воздух на пустом месте пошёл волнами, словно от высокой температуры. Из пустоты на землю перед сидевшими старейшиной и Фоллом вышел молодой худощавый парень в тунике того же синего цвета, что и у старого эльфа, с густыми чёрными волосами, часть из которых спадала по бокам вдоль его впалых щёк. Фолл запоздало подумал, что стричься в этой деревне вряд ли принято. Впрочем, учитывая, как были подвязаны в конский хвост волосы, было понятно, что о себе настоящий пятьдесят второй герой заботился. Да и смотрел прямо, уверенно, точь в точь как Ирис, до сих пор веселившаяся где-то возле котла, от которого исходил пар. Во взгляде широких янтарных глаз Фолл увидел дикого зверя, каким и сам когда-то был. Они чем-то напоминали глаза Лорелеи, когда он впервые встретил её на поле боя возле Фарэя, родного города Миры, наставницы волшебницы.

Такие же глаза, отражавшие страх, отчаянье и стремление, некое желание, которое пока не нашло выхода.

— Арт — Фолл, Фолл — Арт, — представил их друг другу старейшина. Фолл поднялся, первым протягивая руку. Другая сжимала кружку с травяным чаем. Парень, не раздумывая, пожал сухую ладонь, чуть ли не отпрыгивая, стоило ему это сделать. — Не пугайся. Он такой же, как и ты.

— Арт… От Артёма, наверно? — осторожно предположил Фолл. Пятьдесят второй герой кивнул. — Рад встрече. Я — первый герой, прибывший на Крэйн по воле Бога. И мне, Арт, очень нужна твоя помощь. Вот не поверишь, как на духу говорю — помощь в спасении мира.

— Так вы поэтому возродили эту землю? — наглый и прямой вопрос, который, впрочем, быстро рассыпался, стоило взгляду этих двоих столкнуться. Юношеская буря и агрессия прокатилась до другой стороны, встретив там… Жутчайшее презрение. Ему не стоило даже намекать на то, что Фолл помог ничейным землям ради этого разговора. — Простите…

— Не извиняйся, ты был вправе задать этот вопрос, — поднялся, опираясь на посох, старый эльф. Похлопал по плечу Фолла, проходя вперёд. — Я всё подготовлю.

— Эй! — повернулся к нему лицом первый герой. — Откуда вы знаете, что Арт согласится?

Старейшина не ответил, продолжая ковылять вперёд, а его чашка осталась в одиночестве на камне, на котором он сидел.

И чашка та была пустой.

Стряхнув нахлынувшие эмоции, Фолл обернулся, виновато посмотрев на Арта.

— Если ты всё слышал, то понимаешь, почему я спросил.

— Да, — со всей серьёзностью во взгляде и голосе произнёс парень. Голос его звучал на удивление зрело и чуть высоковато для его возраста. — Я пойду с вами. Не потому что мне интересна причина, по которой я вам нужен. А потому что мне хочется посмотреть, что лежит за ничейными землями, за моим домом. Я помогу вам, так как вы покажете мне мир. Я слышал. Вы обещали.

Фолл не стал поправлять его. Сказал, что даст клятву, и дал клятву — всё-таки суть разные вещи. Пускай. Он и так, и так бы сдержал своё слово. Первый герой не зря прожил пятнадцать лет в жестоком мире, обретя множество союзников, близких друзей и просто хороших знакомых. Он был человеком своего слова.

— Отправимся, как закончится праздник, — улыбнулся ему мужчина, поднимая кружку и залпом осушая её. Парень улыбнулся в ответ: но то была серьёзная улыбка, едва заметная, почти ухмылка. Эх, подростки. Вечно хотят быть на равных со взрослыми. — Я рад, что мы встретились, Арт. И пускай ты до пока что едва тянешь на единичку…

Я покажу тебе путь на вершину цифры десять.

Глава вторая. Сталь для меча, сила для героя, кровь для императора

Последние алые лучи погружали южную часть деревни в тёмно-красные тона. Её жители, плясавшие вплоть до позднего вечера, уже разошлись по домам. Где-то ближе к концу староста вынес из своего погреба несколько бутылок самогона, поэтому приподнятое настроение быстро сменилось весьма и весьма радостным. Напившись, люди разошлись окончательно. Лишь несколько эльфов, более стойких к алкоголю, остались и помогли прибрать остатки праздневства. Котёл перетащили к дому старосты — единственному двухэтажному зданию среди всех. Рядом с ним поставили и его младшего брата — все нарезанные яблоки дети успели растащить. Затушив кострище, почти все эльфы тоже отправились на боковую. Недалеко от деревни, в окружении маленького костра, расселись те, к кому так и не пришёл сон. Пускай холмик, на котором располагалось поселение, был невысоким, всего пары сотни метров в сторону хватило, чтобы скрыться от деревенских полностью, дабы не тревожить их тёплый сон.

Под вечер температура понизилась до приятного прохладного уровня. Лёгкий ветерок трепал небольшое пламя в сторону, что освещало ладони, колени и лица собравшихся подле него.