class="p1">Потрескивали ветки, которые пожирало пламя. Оно больше не гнулось под ветром — тот стих, что было обычным явлением для глубокой ночи. Крэйн был странным миром — но в нём многое зависело от эфира и его течения. Сейчас, далеко за полночь, природный эфир переставал двигаться, застывая в пространстве. Магические чудовища становились слабее, их нюх — притуплялся, их чувства — отнимались, а тело сковывал сон. Ветер стихал, любой дождь — ослабевал, а бурю уходила прочь, туда, где эфира было поменьше. Природа, как любят говорить люди, засыпала. Замирала, чтобы с первым лучом солнца проснуться вновь.

— Ты ведь не сказал ей главного, — вышел наконец из размышлений старейшина, посмотрев Фоллу в глаза. — О том, как Ди умер.

— Потому что смысл рассказа о герое — не его смерть, а его жизнь, — протянул тот, подбросив ещё веток в костёр. — Если для мотивации одной героини из другого мира, которая выросла в Крэйне, нужна лишь небольшая искорка чьего-то былого величия — то я с удовольствием ей эту искру дам. Эх… — он вынул сигарету из рта, посмотрев на тлевший уголёк на её конце. Скрипнул зубами, щелчком отправив ту в пламя, на секунду превратившееся в небольшую ладонь, поймавшую кусок табака у бумаги. И мгновенно — поглотившую. — Паршивая смерть… Очень паршивая, старейшина. Впрочем, так обычно и бывает в Крэйне…

— Кажется, он был твоим другом. Сожалею.

— Его убили гномы Железных Гор. Из зависти, одного из пороков, которые движут горным народцем, — Фолл недобро усмехнулся, затем выдохнул, покачав головой. — Им, как властелинам всего, что воюет, не слишком нравилось, сколь хорош был Ди. Да, многие главы кланов уважали его и даже готовы были рисковать жизнями, чтобы защитить, но те, кто решил снести Железному Ди голову, оказались проворней. Подмешали ему яд нам'яррского ленточного василиска.

— Гореть мне в аду Крэйна… — старый эльф едва сдержался, чтобы не вздрогнуть.

Ленточный василиск. Магическое чудовище, обитающее в субтропиках на юге, но сумевшее адаптироваться и выжить даже в пустыне государства Нам'ярр, что ещё южнее Железных Гор. Эту его вариацию назвали нам'яррским ленточным василиском — чтобы было проще отличать и изучать.

Обычная "версия" этой хитрой и подлой твари в свёрнутом состоянии выглядит как каменное нагромождение, покрытое травой или ещё чем-то, что налипло на шкуру василиска за время его бурной деятельности. В длину василиск может достигать тридцати метров, а вот с шириной его природа обидела — всего каких-то сорок-пятьдесят сантиметров. И, конечно, его "толщина" — причина, по которой он называется ленточным. Сантиметра полтора-два, не больше. Мозг чудовища в виде тёмно-серых извилин расположен на протяжении всего тела, с единственным уплотнением в месте головы, которая чуть толще и чуть шире остального тела. Помимо идеальной маскировки, ленточный василиск обладает уникальным по своей природе ядом, вырабатываемым благодаря железам и сродству с тёмным эфиром, эфиром тьмы.

При попадании внутрь или на кожу яд чудовища вызывает необратимую мутацию жертвы — органы и сосуды раздуваются, а затем лопаются, выламывая кости, кожу и плоть — его или её буквально выворачивает наружу. Затем василиск обвивает жертву и принимается есть, впитывая кожей телесные жидкости, покинувшее тело и вытекающие из него. Поэтому те каменные нагромождения, на которые иногда можно случайно наткнуться в тёплом южном лесу — это ленточные василиски в процессе кормёжки.

У кожи чудовища две стороны — жёсткая, серая, и нежная чёрная, и предназначенная для поглощения пищи. Первая очень липкая и прочная — она выступает в роли брони и в роли маскировки. Вторая напрямую связана с мозгом и пищеварительным отделом, а ещё разбрызгивает яд, когда змея охотится.

Но главная особенность ленточного василиска — его мозг. Потому что этот орган чудовища способен к развитию. Впитывая вместе с пропитавшим всё тело жертвы эфиром его мозговые ткани, змея получает все воспоминания несчастного, а в редких случаях — его умения, связанные также с эфиром. Известны случаи, когда василиски атаковали города, используя молнии, магию света, огня и даже природное волшебство эльфов. С возрастом эти чудовища становятся куда агрессивней, ведь вместе с ними растёт и мозг, хранящий в себе огромные объёмы информации, паттернов и реакций как людей, так и орков с гномами и эльфами.

Впрочем, без поглощения разумных рас Крэйна ленточные василиски довольно предсказуемы, как обычные ядовитые змеи.

А вот их разновидность из пустыни Нам'ярра — куда опаснее. Так как пропитание в пустыне надо ещё найти, эти твари научились использовать эфир, чтобы подманивать жертв к себе, вызывая галлюцинации. И, кроме подхода к охоте, нам'яррские ленточные василиски выработали ещё одну версию печально известного яда.

Перед уже упомянутым действием он заставлял своих жертв впадать в состояние вечного голода и жажды. Караванщики, на кожу которых он попал, через пару часов бросались друг на друга, пытаясь, буквально, съесть другого. Чем больше жертва ела, тем сильнее становилось действие яда и ему уже невозможно было сопротивляться. Вскоре одного или двух обессиленных выживших настигал длинный и тонкий поток песка, на самом деле являвшийся ленточным василиском. Вместе с нормальным песком змея зарывала потерявших сознание жертв поглубже, а затем дожидалась, когда яд закончит своё дело. Так чудовище могло питаться эффективнее. В разы.

Не всегда всё доходило до каннибализма — одинокий путник мог просто съесть и выпить всё, что у него было при себе, а затем бросаться бежать, чтобы добыть ещё.

— К его чести, Ди быстро понял, что к чему, — произнёс Фолл, закрыв глаза. — Наглотался чистого эфира, чтобы на время перестать управлять Богом Войны. Успел спрятать шестилетнюю дочь в комнате, а ключ выбросить. Жена только вернулась какого-то банкета… Её он спасти не успел.

— Вот уроды… — со злобой бросил старый эльф. — Который век живу — а гномы всё не меняются. Даже люди так не предают — кинжал промеж лопаток и прости, прощай.

— Мне сообщили уже постфактум, — добавил Фолл, и взгляд его помрачнел. — Если бы не Мира, остановившая меня тогда, сейчас в титуле Сангвина Четвёртого не имелось бы пункта про сюзерена.

— Мира? — старейшина запнулся на этом слове, надеясь, что правильно услышал. — Это не та ли особа, которую твоя спутница называет мастером?

— Даже вы слышали! Да, Мира — её учитель и наставник, — кивнул первый герой. — И мой хороший друг.

Они ещё немного помолчали, размышляя о прошлом.

— Пожалуй, знаете, хватит о грустном. Какие у вас планы на будущее?

— Что ж, — старый эльф почесал затылок. — Думаю, будем расширяться. Где-то к востоку было озерцо, помнишь? Можно там рыбацкую хибару поставить. Есть у нас мужик один, Раваданом звать. Каждую