падение Алексея Павловича. Медленно, постепенно, он заболевал самым распространенным в России заболеванием – алкоголизмом. Жена в итоге его бросила, подарив комнату в коммуналке. Там он познакомился со своим нынешним начальником. Алексей Павлович сделал ему две экзотические татуировки: одну на левом плече, а другую на правой ноге, за что и был посвящен в художники-оформители. Но надо отдать должное, Палыч действительно неплохо рисовал и даже писал картины. Только ни одну из них он не заканчивал, так как вдохновение его было непостоянно и деньги на «подпитку» находились с перебоями.

Когда Палыч был просто пьян, он вел себя почти как трезвый и являлся вполне трудоспособным рабочим. Когда же он был пьян смертельно, он говорил: «Я устал» – и шел в угол мастерской «чуточку вздремнуть».

Пока он «дремал», я делала за него всю работу; в благодарность за это в свои трудоспособные моменты он позволял мне делать все что хочу. Я могла незаметно ускользнуть с рабочего места и пойти погулять при условии, что вышестоящее начальство не заметит.

Вышестоящее начальство если и замечало, то делало вид, что не видело: оно само часто ходило пьяное и справляло нужду под ближайшими к мастерской кустиками, не имея сил дойти до нашей двери.

Таким образом, на работе у меня все было тип-топ, если не считать того, что платили катастрофически мало денег.

Все, что получала, отдавала Вариной матери.

В конце мая Варя вышла замуж. Я и мой новый друг Андрей – хороший знакомый Леонида – были свидетелями и единственными гостями на их свадьбе. Впрочем, и свадьбы-то никакой не было. Варя была в своей обычной мини-юбке, Ленька был одет так, словно вышел во двор вынести мусорное ведро, а мы с Андреем, видя такой расклад, вообще не стали задумываться относительно прикида. Во вторник (день для неторжественной регистрации) зашли в ЗАГС, молодожены поставили свои подписи в книжечке, потом все загрузились в Ленькину машину и поехали на станцию Волга, прихватив коробку водки, купленную заблаговременно. На Волге, в деревянном доме, жила Варина бабушка по матери, которую мы поехали поздравлять с выпавшим внучке счастьем. Варина бабушка с поставленными перед ней задачами – нашим ночлегом и закуской – справилась. Погуляли классно. Три дня пили, праздновали, купались, загорали, катались на машине и снова праздновали.

В пятницу пешком (машина сломалась) вернулись в город, на квартиру к Вариным родителям. Мать была на работе, отец пил в неизвестном месте, а ключи Варя потеряла.

– Давайте я залезу по трубе и влезу в форточку, – оптимистично предложил Андрей. Был третий этаж.

Предложение всем понравилось. Андрей почти долез до Вариного балкона, но сорвался и рухнул. Под балконом находилась пристройка с входом в подвал и черепичной крышей. Андрей проломил ногами крышу, вошел по пояс и застрял на вытянутых руках. Потом он осмотрелся, сказал «Здравствуйте» побелевшим старушкам на лавочке около дома и стал вылезать, давясь от смеха.

Мы ржали на весь двор. Потом полез Ленька. Какая-то старушка побежала вызывать милицию, но Варя ее успокоила, сказав, что дает согласие на такое вторжение.

У Леньки все получилось. Мы проникли в квартиру и продолжили банкет. Леня напился до такой степени, что стал рыдать и рвать цепочку с огромными звеньями, служившую Варе украшением.

– Все бабы суки! – заорал он.

Мы с Варей удивились такому исходу свадебного предприятия. К счастью, очень скоро Андрей, не терявший ясности ума даже при полном его затмении, успокоил Леню и уложил спать.

– Не переживай, – пояснил он, обратившись к Варе, – это он мать имеет в виду.

О матери Лени я знала только то, что она есть. Ее никто не видел. Леня говорил нам, что она работала проституткой и ее лишили родительских прав. Мы с Варей решили, что в нем погиб великий фантаст.

Молодые супруги стали жить в новой квартире, где из мебели были только кровать и скамейка. Порядком подружившись со мной, Леонид и мне милостиво предложил пожить с ними. Я согласилась.

Спала я на кухне на тоню-у-усенькой скамейке, делала за Варю ее домашние дела и исправно отдавала молодоженам заработанные мною деньги. Варя, месяца два назад сокращенная с завода с доходной должности намотчицы катушек, сумела наконец-то устроиться сторожем в Горзеленхоз. Где работал Леня, никто не знал. Он пропадал целыми днями; деньги приносил непостоянно и тратил без толку: например, покупал ящик пива, пару банок консервов и шоколадку. Шоколадка съедалась тут же, пиво выпивалось за два дня, а суп из консервов давал нам калории в течение недели.

Вообще, у нас стали случаться перебои с питанием. Никто из нас не умел экономить и правильно обращаться с деньгами, особенно при их отсутствии. Получив зарплату, мы отъедались два дня, а потом голодали.

И если я иногда перекусывала у Андрея в гостях, то Варю с Ленькой подкормить было некому.

В один из вечеров, когда Лени, как всегда, не было дома, в дверь позвонили. Мы с Варей побежали открывать.

На пороге стояла пожилая, прилично одетая женщина. В руках она изо всех сил мяла кожаную сумку.

– Здесь проживает Кучко Леонид?

– Да, – ответила я, так как стояла ближе к ней, чем Варя.

– Вы его жена будете? – поинтересовалась женщина.

– А вы по какому вопросу? – отстраняя меня, приблизилась к ней Варя.

– Можно войти? – то ли вопросительно, то ли утвердительно произнесла незнакомка и решительно шагнула в комнату.

Мы прошли, переглядываясь, вслед за ней.

Женщина, дойдя до окна, остановилась и растерянно посмотрела вокруг.

– А Лени нет?

– Нет, – ответили мы хором.

– Ну, что ж, тем лучше. Вы Варя? – она уставилась на меня.

– Я, я Варя. А вы кто? – подруга начала раздражаться.

– Я мать Леонида.

Повисла пауза. Мы внимательно разглядывали «проститутку», которую лишили родительских прав. Что-то не стыковалось. Варя сделала жест, похожий на то, будто она хочет показать на дверь.

– Он мой приемный сын. Я его усыновила пятилетнего… Извините за вторжение, – торопливо, будто боясь быть перебитой на полуслове, заговорила женщина. – Леня так долго у меня не появлялся… даже о свадьбе ничего не сказал. Узнала от знакомых. Я так за него переживаю, у меня сердце больное, а он… Он хороший, только всегда очень занят и навещает меня реже, чем хотелось бы. Вы его жена, – обратилась она к Варе, – повлияйте на него. Я вам всем чем смогу помогу. К примеру, квартиру эту обставить надо. А еще лучше – поговорите с ним и живите у меня. У меня трехкомнатная, на всех хватит. Я детей ваших нянчить буду, – и женщина вдруг